[1]На днях исполняется юбилей государственного путча в России, получившего название Февральской буржуазной революции. Вождь большевиков, Владимир Ильич Ленин в одной из своих работ писал о том, что революционная ситуация складывается там, где народ больше не может жить по-старому, а верхи не способны управлять по-новому. Говоря проще, революция готова свершиться там, где доведённый до отчаяния народ уже не желает слушать своих правителей, которые своим правлением довели народ до обнищания.
Несомненно, все эти признаки в России были налицо. Остро стоял земельный вопрос для крестьян. Годами не решалось положение рабочих, живших порой просто в страшных и диких бытовых условиях. Налицо были противоречия в межнациональных отношениях. И фоне все этого — полная деградация руководящего аппарата тогдашней России, его вопиющий непрофессионализм, тотальная коррупция и закостенелость. Особо это стало заметно в годы Первой мировой войны, когда в стране, по сути, начался развал государственного управления и упадок экономики...
Однако у российского Февраля были ещё одни любопытные признаки. Наблюдался раскол в правящей элите, часть из которой была готова пойти на изменение государственного строя. Плюс ко всему нашлись ещё и внешние силы, которые вступили в контакт с этими высокопоставленными оппозиционерами и, в общем-то, спровоцировали переворот. Такие революции, которые готовятся недовольной частью политической элиты и во многом подталкиваются извне, сегодня получили название «оранжевых» — по названию переворота, случившегося на Украине в 2004 году.
Как известно, украинские события были спровоцированы высокопоставленными местными политиками при активном участии Госдепартамента США. В 1917 году такие внешние «революционные» силы представляли собой наших тогдашних западных союзников по мировой войне — Англию и Францию. Спрашивается, почему?
Примерно с середины 1916 года стали ходить упорные слухи о том, что царь Николай Второй желает заключить с немцами сепаратный мир и вывести Россию из войны. Сейчас сложно судить, насколько эти слухи соответствовали истине — по этому поводу у историков до сих пор нет единодушия. Но факт остаётся фактом — слухи ходили, что само по себе не могло не встревожить англо-французов. Ведь выход из войны страны, которая притягивала к себе почти половину германских дивизий, мог иметь для западных стран очень печальные последствия.
И тогда западники, в лице послов Франции и Британии, стали устанавливать связи с российской политической оппозицией.
Во-первых, это был генералитет Русской императорской армии, которого сильно задевала неспособность царского правительства наладить нормальное взаимодействие между фронтом и тылом. Кроме того, царских генералов буквально выводило из себя так называемое «дело Рубинштейна».
Речь идёт об инициативе начальника Штаба русской армии генерала Михаила Алексеева, который в 1916 году создал специальную комиссию под руководством начальника контрразведки Северного фронта генерала Николая Батюшина. Комиссия должна была расследовать деятельность известного тогда банкира Дмитрия Рубинштейна. Этот делец не только занимался поставками в армию продовольствия по явно завышенным расценкам, но и бесконтрольно гнал эшелоны с русским зерном и другим стратегическим сырьём за границу. Товар продавался так называемым нейтральным странам (Швеция или Дания), а нейтралы перепродавали его уже... немцам, то есть тем, с кем мы вели войну! Рубинштейн заработал на этих делах, от которых буквально за версту несёт государственной изменой, миллионы американских долларов.
Однако из расследования генерала Батюшина ничего не вышло. Бизнес Рубинштейна, как оказалось, «крышевался» некоторыми деятелями из ближайшего царского окружения. Так что все попытки привлечь дельцов к ответственности закончились безрезультатно. По некоторым данным, после этой истории генералитет был готов пойти на любые изменения в государственом строе России. Любопытные заметки по поводу настроений, царящих в военной среде, оставил генерал Михаил Бонч-Бруевич:
«Мысль о том, что, пожертвовав царём, можно спасти династию, вызвала к жизни немало заговорщческих кружков и групп, помышлявших о дворцововм перевороте... О заговоре были полностью осведомлены Морис Палеолог и Джордж Бьюкенен, послы Франции и Великобритании».
Во-вторых, видную часть оппозиции составляли либералы из Государственной Думы, видевшие главную причину всех бед в стране в отсутствии «демократических свобод». В мае 1916 года Европу посетила делегация Государственной Думы во главе с кадетом Павлом Милюковым. Агенты Охранного отделения докладывали царю о том, что во время неформальных встреч думцев с западными политиками частенько заходили разговоры на такие революционные темы, что наших парламентариев впору было отдавать под суд. При этом западники открыто горячо желали «русским демократам» всяческих успехов на поприще смены в России государственного строя.
В-третьих, оппозиционерами стали даже некоторые члены императорской фамилии, решившие на смещении Николая II добиться для себя расширения властных привилегий. Фрейлина императрицы Анна Вырубова так отозвалась о реакции царя на эту информацию:
«Государь заявил мне, что он знает из верного источника, что английский посол сэр Бьюкенен примает деятельное участие в интригах против Их Величеств и что у него в посольстве чуть ли не заседания с великими князьями по этому поводу»...
Ситуация накалилась к февралю 1917 года. К тому времени по стране ударил продовольственный кризис. Война буквально разорила многие деревенские хозяйства, зерна на рынке стало не хватать. Одновременно спекулянты стали специально «придерживать» хлеб в своих закромах, не пуская его в продажу. Они ждали «настоящей цены», справедливо рассуждая, что чем дольше идёт война, тем хлеб будет дороже, тем выше будут полученные барыши. Всё это усугублялось развалом работы железнодорожного транспорта, где царил настоящий хаос — поезда толком не успевали ни подвозить снаряды на фронт, ни доставлять продукты питания в тыловые города.
В феврале лопнуло терпение у жителей столичного Петрограда. Очереди за хлебом быстро переросли в антиправительственные выступления. Эти выступления были поддержаны рабочими питерских фабрик и заводов, а потом и солдатами гарнизона. Когда царское правительство, наконец, обратило серьёзное внимание на эти беспорядки, было уже поздно. Армия при явном саботаже генералов фактически перешла на сторону бунтовщиков, а полиция попросту разбежалась — защищать режим оказалось некому. А «подбадриваемые» послами западных государств представители политической элиты стали требовать от царя отречения.
1 марта 1917 года Британия и Франция заявили о признании в качестве российского правительства революционного Временного комитета Государственной Думы. Потрясённый этим фактом царь Николай, оказавшись в полном человеческом и политическом одиночестве, на следующий день подписал своё отречение...
...Как мне кажется наиболее ёмкую характеристику Февралю в одной из своих работ дал уже упоминавшийся Ленин:
«Весь ход событий февральско-мартовской революции показывает ясно, что английское и французское посольство с их агентами и «связями», давно делавшие самые отчаянные усилия, чтобы помешать сепаратным соглашениям и сепаратному миру Николая Второго с кайзером Вильгельмом, непосредственно организовали заговор вместе с октябристами и кадетами, вместе с частью генералитета и офицерского состава армии и петроградского гарнизона особенно для смещения Николая Второго».
Думается, что современным правителям нашей страны стоит извлечь из всех этих событий должный и полезный для себя урок.
Вадим Андрюхин, главный редактор