[1] Сегодня в США собираются судить военного преступника. Речь идёт об офицере Корпуса морской пехоты США, капитане Джеймсе Клементе, которого обвинили в нарушении воинского долга, поведении, недостойном звания офицера, и ненадлежащем исполнении своих обязанностей по надзору за подчинёнными. Он сам и пять его солдат надругались над останками талибов в афганской провинции Гильменд в июле 2011 года.
Видеозапись, запечатлевшая, как они мочатся на тела убитых боевиков, попала в интернет и вызвала всеобщее возмущение. Власти США тогда решительно осудили поведение морских пехотинцев. Правда, военный трибунал признал виновными двух военнослужащих, замешанных в скандале. Трое других военных отделались административными взысканиями...
Я не знаю, какой будет в итоге приговор подсудимым, но вряд ли он будет слишком суровым. Во-первых, в США найдутся влиятельные доброжелатели, которые найдут «убедительные» доказательства того, морские пехотинцы на самом деле доблестно выполняли свой воинский долг, а надругательство с их стороны стало всего лишь последствием сильного напряжения боевой обстановки. Во-вторых, талибы — это вовсе не граждане США, а потому уже по своей природе являются людьми «второго сорта», коих можно безнаказанно уничтожать и унижать самыми разными способами.
Так что можно быть уверенным — капитан и его подчинённые очень скоро окажутся на свободе, если вообще угодят за решётку. Примеров тому в новейшей истории можно привести великое множество. Касается это не только Афганистана, но и Ирака, стран Латинской Америки, Африки... словом, везде, где находятся или побывали военнослужащие США. Сам факт американского гражданства фактически даёт им индульгенцию на любые вилы воинских преступлений.
Самым же вопиющим в этом плане случае стала трагедия, которой в этом году исполнилось ровно 45 лет, во время кровопролитной войны, которую Америка вела во Вьетнаме. Тогда, в марте 1968 года была зверски уничтожена маленькая вьетнамская деревушка Сонгми, которая наряду с нашей Хатынью стала настоящим символом чудовищных военных преступлений.
Последователи СС
В этот день рота «Чарли» из состава 11-й пехотной бригады США под командованием лейтенанта Уильяма Келли хладнокровно уничтожила около пятисот жителей деревни — мужчин, женщин и детей. В холодной отрешённости, перемежавшейся с приступами слепой ярости, каратели в форме американской армии учинили кровавую расправу над мирным населением вьетнамской деревни. Как написали авторы известного документального материала «Уильям Келли: Трагедия Сонгми»:
«Эту смертельную оргию можно сравнить по жестокости с варварскими акциями СС в СССР и Польше во время Второй мировой войны. Стариков сбрасывали во рвы и закалывали штыками, беременным женщинам вспарывали животы, а тех, кто пытался выбраться из этого ада, швыряли обратно на кучи мёртвых тел...».
Как и их эсэсовские предшественники, американцы объясняли эту варварскую акцию «борьбой с партизанами». Да и психология американских солдат точно соответствовала стандартам СС.
Вот что тогда говорил по этому поводу один из американских пехотинцев:
«Мы их, вьетнамцев, называли коротышками, узкоглазыми, недоделками, придумывали им другие презрительные клички. Вьетконговцы для нас не были людьми. Мы никогда не относились к ним как к людям. Они были для нас чем-то абстрактным, тварями, которые хотели убить нас, и мы просто убивали их первыми. Это касалось всех, от малолеток до стариков. Вот что сделал с нами Вьетнам».
Зверские избиения пленных или просто людей, которых подозревали в сочувствии врагу, были вполне обыденным делом для роты «Чарли». В книге Майкла Билгона и Кевина Сима «Четыре часа в Сонгми» солдат Фред Уидмер, которого окрестили «мистером убийцей», так вспоминал о том, как было утрачено всякое подобие человеческого отношения к людям в это роте:
«Самое ужасное началось, на мой взгляд, когда мы перестали брать пленных. Пара выстрелов — и всё, никакой возни и хлопот. Затем, уже позднее, придумали отрезать у „вьетов“ уши, калечить их... Одного вьетконговца со связанными руками привязали к столбу. В штаны пленника засовывали горящие окурки и наблюдали дикую пляску, когда окурки жгли ему задницу. Это делалось, чтобы развязать ему язык, а заодно и выместить свою злость. Я не помню, как дальше поступали с такими пленными. Чем дольше это продолжалось, тем меньше им верили. Мы уже никому не верили, потому что было непонятно, кто есть кто. Мы не знали, кто из них враг. Однажды начав убивать пленных, мы уже перестали сдерживаться. Я бы сказал, что это стало обычным явлением. Я тоже издевался над пленными и вел себя так же, как все. Мы отрезали старикам бороды, что было самым большим издевательством: борода у вьетнамца считается признаком мудрости. Мы избивали пленных вьетконговцев, пытаясь заставить их говорить. Я сам никого не замучил до смерти. Но на моих глазах, кажется, такое случалось».
А когда пришёл приказ выдвигаться к деревне Сонгми, многие солдаты уже заранее предвкушали предстоящую расправу. Вот что позднее вспоминал сержант Кеннет Ходжес:
«Наконец-то для нас настало время поквитаться, расплатиться по счетам. Пришло время реванша, когда мы могли отомстить за своих погибших товарищей. Нам чётко объяснили, что пленных быть не должно. Кто-то спросил, относится ли это к женщинам и детям. Приказ касался абсолютно всех в деревне. Они враждебно относились к американцам. Стало ясно, что в этой деревне никто не заслуживал пощады».
Как именно проходила расправа, ярко описано в «Трагедии Сонгми»:
"В Сонгми устремились солдаты роты «Чарли», готовя к бою оружие и гранаты. Они шли по рисовым полям развёрнутым строем, ведя беспрерывный огонь. На суде выяснится, что почти все женщины были скошены автоматными очередями ещё до того, как рота солдат вошла в деревню. Здесь солдаты совсем озверели. В соломенные хижины полетели фосфорные гранаты, а их обитателей косил огонь из автоматических винтовок. Рядовой Аллен Бойс, который впоследствии на судебных слушаниях по поводу этой бойни воспользовался правом отказа от дачи показаний, заколол старика ударом штыка в грудь, затем выстрелил ему в шею. Потом он пристрелил ещё одного человека и сбросил его в колодец, швырнув следом гранату. Никто из жителей не был вооружён.
Солдаты роты «Чарли» двигались от хижины к хижине, хватая испуганных женщин и детей за волосы, выкрикивая «Вьетконг? Вьетконг?», и затем хладнокровно убивали их. Беглецов тут же пристреливали в спину. Группы от двадцати пяти до сорока человек, прятавшиеся в придорожных канавах, расстреливались из автоматического оружия. Капитан Эрнест Медина, представитель штаба бригады, наблюдавший в этот день за ходом операции, связался по рации с лейтенантом Келли и спросил о причинах задержки продвижения его роты. Келли ответил, что они наткнулись на группу гражданских лиц численностью около шестидесяти человек. «Займитесь ими», — велел Медина. Не уточняя указание, Келли построил вьетнамцев и с расстояния в десять шагов при помощи двух своих подчинённых расстрелял их из пулемёта. Затем палачи начали оттаскивать убитых женщин, закрывавших своими телами ещё живых детей, и приканчивали их. Беглецов, пытавшихся укрыться в спасительной полосе деревьев, достали гранатами и пулемётным огнем.
Примерно пятьдесят жителей Сонгми спрятались в яме в дальнем конце деревни. В зловонной жиже барахтались старики, женщины и младенцы. Келли приказал солдатам открыть огонь. Свинцовый град обрушился на этот кричащий и извивающийся клубок человеческих тел. Вода в яме окрасилась в алый цвет. Не менее жестоко обошлись с животными. Коров и свиней терзали штыками, курам отрубали головы. Дикий рёв несчастных животных стоял в ушах некоторых солдат, по их собственным воспоминаниям, даже дольше, чем крики зверски уничтоженных ими людей.
Безумная машина смерти продолжала неистовствовать, перемалывая жизни и взрослых, и детей... Солдаты насиловали и увечили женщин, обезглавливали трупы, снимали скальпы. Ближе к полудню палачи прекратили стрельбу и сделали перерыв на обед. Но трагедия Сонгми продолжалась. С пленными, согнанными для допроса в овраг, покончили выстрелами в рот. К вечеру было уничтожено еще около сотни мирных жителей — это «отряды смерти» добивали раненых, которые своими стонами нарушали тишину джунглей. Пламя догоравших хижин ярко освещало ночное небо. Рассвет обнажил ужасающие следы безумия предыдущего дня. Крестьяне, которые вернулись с работы на отдалённых полях, увидели мёртвую деревню. Рыдая, они хоронили погибших в общих могилах — матерей рядом с отцами, братьев рядом с сёстрами... Ни одна из жертв не произвела ни единого выстрела по солдатам-чужеземцам. Погиб только один американец, случайно попав под артиллерийский огонь «своих».
Кто виноват?
На Западе в своё время было много споров по поводу того, что стало причиной такой жуткой расправы. Писали о том, что американская армия была тогда ещё призывной, а у 18-летних мальчишек психика ещё не окрепла и потому, мол, они на войне скатывались в жестокую крайность. Говорили так же, что всё дело в личности лейтенанта Келли. До войны он был типичным неудачником по жизни, сменивший множество профессий — посудомойки, страхового клерка, рекламного агента и т.д. Якобы своё настоящее призвание «прирождённого убийцы» он нашёл только на войне, где в полную меру и развернулись его страшные таланты.
Однако большинство специалистов с этими вещами категорически не согласны. После Вьетнама армия США из призывной стала наёмной, а жестокие методы ведения боевых действий, как мы знаем, нисколько не изменились. Что же касается личности Келли, то на сегодняшний день он спокойно работает в ювелирном магазине своего тестя в Коламбусе, штат Огайо. Он после войны не сошёл сума, не стал серийным маньяком-убийцей, не глотает успокоительные таблетки и не нуждается в услугах психиатра. То есть, он вполне нормальный человек с крепкой психикой.
Отсюда вывод — он и его рота просто выполняли приказы, спущенные сверху, даже если эти приказы были бесчеловечны. Так что в первую очередь ответственность должны были нести не лейтенант с его солдатами, а американские генералы, вкупе с политическим руководством США, развязавшего вьетнамскую войну.
Так, морской пехотинец Филипп Капуто рассказывал журналистам о том, что хотя приказы уничтожать гражданское население Вьетнама и не были письменными, главнокомандующий американскими войсками генерал Уильям Уэстморленд настойчиво и постоянно требовал от своих солдат убивать как можно больше. Капуто в связи с этим вспоминал:
«Стратегия обескровливания противника, проводимая генералом Уэстморлендом, здорово влияла на наши действия. Победы и поражения определялись простым арифметическим подсчётом потерь противника, индивидуальный успех или неуспех солдат — личным счётом убитых врагов. Начальство требовало от командиров как можно больше трупов и крови, а те в свою очередь давили на солдат. Поэтому неудивительно, что у некоторых из нас выработались презрительное, наплевательское отношение к человеческой жизни и склонность к убийству».
А вот как готовилась операция в Сонгми. 15-го марта из вышестоящего штаба Келли сообщили, что в деревне Сонтми якобы находится штаб неуловимого 48-го батальона коммунистов-вьетконговцев, за которым рота «Чарли» охотилась со времени своего прибытия во Вьетнам. Солдатам также сказали, что к моменту их прибытия в 7.30 утра в деревню всё гражданское население будет эвакуировано. Останутся только вьетконговцы, с которыми следует обращаться как с солдатами противника.
Как видим — всё было ложью от начала и до конца: начальство прекрасно знало, что никаких партизан в Сонгми нет и не было. А настоящий смысл операции был исключительно карательным, призванным как следует запугать вьетнамцев. Правда, никаких записей о соответствующем инструктаже не сохранилось. Но все свидетели однозначно утверждают, что приказ однозначно сводился именно к уничтожению деревни, с беспощадной ликвидацией её жителей. Да и поведение представителя командования, капитана Эрнеста Медины, тоже говорит само за себя. Как мы помним, он с полным одобрением отнёсся к характеру «зачистки», устроенной лейтенантом Келли...
Ворон ворону глаз не выклюет
В общем-то, широкая общественность впервые узнала о бойне совершенно случайно. Один из солдат-очевидцев направил домой письма о кошмаре в Сонгми. А потом всплыли фотографии военного журналиста Рональд Хэберли, участвовавшего в операции и заснявшего множество леденящих душу снимков. Они попали в руки журналистов, и только после этого американские власти начали реагировать. Примечательно, что юристы, которые вели расследование, постоянно подвергались давлению. Им прямо и жёстко намекали не раздувать слишком это дело. Стало ясно, что дело рано или поздно замнут. Так оно, собственно, и случилось.
Сначала из-под следствия ускользнуло всё высшее военное командование, отдававшее приказы. А Уильяма Келли отозвали в США, где отдали под суд. Ещё нескольким офицерам были предъявлены обвинения в нарушении воинского долга, некоторых солдат обвинили в убийстве по ходу следствия. В конце концов, лишь пятеро предстали перед судом военного трибунала, но осуждён был только Келли.
Но даже попав на скамью подсудимых, лейтенант не испытывал ни малейшего раскаяния. Он пространно рассуждал о своём долге убивать коммунистов и о том, каким хорошим солдатом он был — видимо, он чувствовал за собой сильную поддержку. В конце концов, его признали виновным в убийстве двадцати двух человек и 29 марта 1971 года приговорили к пожизненным каторжным работам.
Однако не прошло и трёх дней, как по особому распоряжению президента Никсона заключённого освободили из-под стражи и разрешили подать апелляцию. По словам автором «Трагедии Сонгми»:
«Больше он так и не попал за решётку, а провёл три года под домашним арестом в своей просторной квартире на военной базе в Форт-Беннинге, штат Джорджия, в условиях полного комфорта, наслаждаясь созерцанием тропических аквариумных рыбок и преданностью любимой собаки. 9 ноября 1974 года бывший лейтенант Келли вышел на свободу»...
Судя по всему, он мало раскаялся в том своём уже давнем преступлении. Несколько лет назад Келли написал автобиографию, в которой попытался оправдаться:
«Мы пришли в Сонгми не для того чтобы убивать мирных людей. Мы пришли туда, чтобы убить идеологию, носителями которой были эти — я не знаю, как их назвать, — пешки, винтики, куски плоти. Я был там, чтобы уничтожить коммунизм. Я относился к коммунизму примерно так же, как южанин относится к негру».
Говорят, что в американской армии бывшего лейтенанта почитают настоящим героем, коего неправедно, всего лишь за «честное выполнение воинского долга», осудили «проклятые пацифисты», «скрытые коммунисты» и прочие «враги американского народа». Впрочем, это не только слухи. Судя по регулярным скандалам в армии США, связанных с воинскими преступлениями — вроде истории капитана Джеймса Клемента — дело Келли живёт и процветает. А полная безнаказанность и явное попустительство со стороны высокого начальства фактически возводят воинскую преступность в отличительную черту американского солдата.
Олег Валентинов, специально для «Посольского приказа»