[1] Ровно 75 лет назад, 19-го апреля 1943 года, было создано легендарное управление советской военной контрразведки «СМЕРШ». В качестве названия организации была принята аббревиатура от лозунга «Смерть шпионам!». Главное управление контрразведки (ГУКР) «СМЕРШ» было создано на базе Управления особых отделов НКВД СССР с передачей организации в ведение Народного комиссариата обороны Советского Союза. Начальником «СМЕРШ» стал комиссар госбезопасности Виктор Абакумов...
До войны советская контрразведка являлась составной частью единой спецслужбы Советского Союза — Наркомата внутренних дел (НКВД). В начале 1941 года из ведомства были выделены все разведывательные, контрразведывательные и оперативно-технические службы, занимавшиеся вопросами государственной безопасности. Они образовали самостоятельный Наркомат государственной безопасности СССР — НКГБ.
Однако с началом войны снова остро встал вопрос о жёсткой координации усилий всех силовых структур, которым нередко ставились общие задачи. И 20-го июля 1941 года было принято решение о повторном объединении аппаратов НКВД и НКГБ в единый Народный комиссариат внутренних дел во главе с Лаврентием Берией.
Уже сам ход войны показал, что мы столкнулись с умным, жестоким и грамотным врагом, который, не останавливаясь на достигнутом, постоянно совершенствовал и расширял свою разведывательно-диверсионную деятельность.
Историческая справка. Ведущая шпионская роль в нацисткой Германии отводилась военной разведке — Абверу, которым руководил адмирал Вильгельм Канарис. Благодаря его личным усилиям, небольшой отдел военного министерства Германии — Абвер (в переводе — «отпор, защита») — превратился к началу Второй мировой войны в мощное разведывательное ведомство. Как верно отметил один историк, «защита» обернулась весьма агрессивным инструментом нападения. Центральное управление военной разведки, именуемое «Абвер-заграница», подразделялось на Абвер-1, Абвер-2 и Абвер-3. Абвер-1 ведал организацией сбора разведывательной информации, Абвер-2 осуществлял диверсионные и террористические акты, Абвер-3 занимался контрразведывательной деятельностью и борьбой с антифашистским подпольем и партизанским движением на оккупированной территории.
Второй крупной разведывательной организацией Третьего рейха являлось Главное управление имперской безопасности (РСХА) Министерства внутренних дел Германии. Ведомство действовало под руководством одного из ближайших сподвижников Гитлера — рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. В составе этого ведомства находилась тайная политическая полиция — широко известное гестапо, а также Служба Безопасности (СД), которая непосредственно работала против Советского Союза и других внешних противников рейха. Шпионская деятельность СД осуществлялась в рамках операции «Цеппелин», начатой с весны 1942 года. Главной задачей «Цеппелина» являлись диверсии в тылу советских войск и подрывная идеологическая работа, направленная на создание массового недовольства Советской властью среди населения нашей страны...
Поэтому значение советской контрразведки и её функций с каждым военным годом всё возрастало. И весной 1943 года руководство государства решило выделить эту структуру в самостоятельное ведомство с самыми широкими полномочиями. Так появился легендарный «СМЕРШ». Как отмечают специалисты, само наименование «СМЕРШ» подчёркивало, что во главу всех задач военной контрразведки ставится бескомпромиссная и беспощадная борьба с подрывной деятельностью немецких спецслужб.
И советская контрразведка вышла из этой борьбы безусловным победителем. Одним из условий победы стали успешные радиоигры с врагом. Вот что об этом говорится в исторической справке, подготовленной изданием РИА Новости:
«С 1943 года до окончания войны центральным аппаратом ГУКР «СМЕРШ» и его фронтовыми управлениями было проведено 186 радиоигр, во время которых разведчики, выходя в эфир с захваченных радиостанций, дезинформировали противника. В ходе этих операций было выявлено и арестовано свыше 400 агентов и официальных сотрудников немецко-фашистских разведывательных органов, захвачено десятки тонн грузов».
Сегодня мы расскажем о двух таких радиоиграх...
«Друзья» Абвера
Выпускник Ленинградского военного училища связи лейтенант Красной армии Николай Лукич Палладий попал в немецкий плен в мае 1942 года. В районе города Ржева дивизион гвардейских миномётов «Катюша», которым командовал Николай, оказался в окружении. Во время прорыва из вражеского кольца лейтенант был ранен осколком разорвавшегося рядом снаряда, потерял сознание...
Очнулся он уже за колючей проволокой. Лагерь в Сычёвке, потом Ржевский лагерь, где наши бойцы десятками в день умирали от голода, побоев, от отсутствия элементарных санитарных условий. Как потом вспоминал сам Палладий, однажды он заметил, как в его незаживающей ране завелись черви.
— И вот тогда очень захотелось жить. Ведь мне всего было 20 лет, — признавался он спустя много лет после войны.
Немцы настойчиво искали в лагере специалистов по радиосвязи. Палладий не сразу отозвался. Только после того как действительно стало невмоготу, он откликнулся на призывы вербовщика... Лейтенанта привезли в оккупированный Смоленск, накормили, отмыли, подлечили, дали отдохнуть. А затем объявили, что отныне он, Николай Палладий, является слушателем школы абверкоманды-103 (позывной школы — «Сатурн»), а вместо настоящей фамилии ему присваивается шпионский псевдоним Белозёров.
Поначалу Палладий пребывал в шоке. Он ведь не собирался по-настоящему работать на немцев, намереваясь при первой же возможности бежать к своим. Но потом успокоился и решил, что в этой шпионской школе он принесёт больше пользы своей Родине. И Палладий стал старательно учиться, внимательно присматриваясь к сокурсникам и преподавателям, запоминая их имена, приметы и привычки...
Немцы быстро обратили на него внимание — при работе на рации лейтенант-связист выгодно выделялся среди прочих слушателей. На способного курсанта пришёл посмотреть даже начальник абверкоманды, подполковник Герлитц. Он много говорил с Палладием, спрашивал о житье-бытье, о службе в Красной армии. А затем неожиданно спросил:
— Где бы вы хотели работать после выброски, Белозёров?
— Сподручнее было бы в Горьком.
— Почему?
— Доводилось бывать в этом городе, хорошо знаю его.
— Что ж, прекрасно. Мы обязательно учтём это...
Весной 1943 года Палладия стали готовить к перебросу в советский тыл. Немцы подыскали ему напарника (обычная схема заброски — разведчик и радист). Напарником оказался некто Иван Никифорович Коцарев (псевдоним — Дубянский), бывший боец 2-го кавалерийского корпуса Красной армии. В 1942 году во время рейда корпуса во вражеский тыл Коцарев попал в плен и, прежде чем оказаться в разведывательной школе, так же как и Палладий, прошёл все круги лагерного ада...
Палладий долго присматривался к напарнику. Парень вроде бы ничего: перед немцами не лебезит, языком попусту не треплет, в себе уверен. Но по душам поговорить с ним так и не решился — кто знает, что он за птица на самом деле? Между тем, от немецкого командования наконец было получено задание: шпионов выбросят с парашютов за линией фронта, после чего им надлежало прибыть в Горький, осесть там, собрать нужные сведения и начать передавать их по рации.
Время «Ч» настало 2-го мая 1943 года. Обмундированных в советскую офицерскую форму Палладия и Коцарева привезли на смоленский аэродром. Когда садились в самолёт, Николай шепнул напарнику: «Прилетим — уйдём к своим». Тот поначалу вздрогнул, их взгляды встретились... И Коцарев чуть заметно кивнул.
… Выбросили их у станции Петушки, в Подмосковье. Собрав весь свой шпионский груз — рацию, мешок с поддельными документами, продуктами питания и деньгами — напарники поспешили явиться в ближайший отдел НКВД. Уже через несколько часов из Москвы за ними приехали две машины, которые отвезли Палладия и Коцарева в Лефортовскую тюрьму. Там их обыскали и рассадили по разным камерам. А потом начались изнурительные допросы, которые следователи контрразведки «СМЕРШ» нередко проводили сутки напролёт.
Поначалу была обида: ведь сами пришли к своим, а нам не верят! Но потом пришло понимание, что все их признания и показания нуждаются в тщательной проверке и перепроверке: а вдруг их добровольная явка с повинной является хитроумной комбинацией Абвера?
Где-то через неделю напарников повезли в Горький. По дороге им было велено отбить немцам радиограмму о благополучном прибытии на место выполнения задания. Уже на месте, в здании областного управления НКВД, напарникам объявили, что они должны искупить свою вину перед Родиной. Отныне им надлежит передавать немцам дезинформацию, которую будут готовить наши военные специалисты. Так началась радиоигра «Друзья»...
… Поначалу Палладия и Коцарева горьковские чекисты держали под арестом, а потом, когда немцы стали проявлять повышенный интерес к присылаемым радиограммам, «друзей» поселили в городе на частной квартире. Они отсылали в «Сатурн» сведения о мнимых воинских эшелонах, которые якобы проходили через железнодорожную станцию, докладывали о несуществующей «продукции» военных предприятий, якобы обнаруженной шпионами на горьковских складах, слали ложную информацию об общем положении в городе и его окрестностях. Вся эта «деза» была настолько искусно сработана, что у фашистов не возникло ни малейших подозрений в правдивости своих агентов.
О значении этой радиоигры для судеб фронта говорит хотя бы тот факт, что работу «друзей» лично курировал сам генерал Абакумов, который не раз наведывался в Горький и лично встречался с перевербованными агентами. Оценили работу и немцы. В октябре 1943 года Палладий принял от «Сатурна» радиограмму о том, что ему присваивается звание обер-лейтенанта и заочно вручается Железный крест.
Этот успех подтолкнул советскую контрразведку к проведению ещё одной рискованной операции...
… Палладий стал засыпать немцев жалобами о том, что батареи его рации стали садиться. Для этого он специально приглушал работу рации и иногда делал вид, что не слышит передаваемых сигналов. Немцы занервничали и послали к агентам двух курьеров с деньгами и новыми батареями. Курьеры благополучно прибыли в Горький, но были арестованы в одной из гостиниц города. А в «Сатурн» ушла радиограмма следующего содержания:
«Курьеров не дождался, послал к вам Лукьянова. Пётр».
Под Лукьяновым подразумевался Иван Коцарев, которого руководство СМЕРШа решило направить в «Сатурн» — так сказать, для отчёта и укрепления доверия немцев. После тщательной подготовки в начале 1944 года Ивана переправили через линию фронта в районе расположения 16-й армии. В игре наступила напряжённая пауза: как Коцарева примут немцы, поверят ли ему, выдержит ли он немецкую проверку?
Как потом оказалось, фашисты встретили Ивана настороженно. С одной стороны, ему устроили торжественную встречу. Сам Иван вспоминал:
«По прибытии мне было приказано составить подробный отчёт о моём пребывании в советском тылу. После это капитан Фурман сказал, что сегодня вечером прибудет сам шеф — подполковник Герлитц, который вручит мне награду за мою работу по выполнению задания германского командования. В назначенное время в «Штадтбюро-1» прибыли подполковник Герлитц, штандартенфюрер СС Дорн и обер-лейтенант доктор Радель.
Герлитц приказал унтер-офицеру Курту выстроить всех разведчиков. Перед строем он произнёс речь о моей работе в советском тылу, произвёл меня в лейтенанты «Русской освободительной армии» и вручил мне две медали «За храбрость». После вручения наград была организована вечеринка, на которой присутствовали все разведчики и сотрудники во главе с Фурманом. По окончании вечеринки, прощаясь, Фурман вручил мне 500 немецких марок и сказал, что я буду получать двойной рацион питания.
Офицерское обмундирование для меня сшили в течение суток. Сделано это было по приказу подполковника Герлитца. По его же приказу мне предоставили в общежитии разведчиков отдельную, заново отремонтированную комнату, обставленную хорошей мебелью».
А вот с другой стороны, немцы тщательно проверяли все показания Коцарева. Его неоднократно вызывали в кабинет, где представитель СД задавал Ивану весьма каверзные вопросы, способные запутать любого несведущего человека. А один раз специально для него устроили вечеринку, после которой в постели Ивана как бы случайно оказалась личная переводчица Герлитца по имени Тамара.
Эта сексапильная дамочка выполняла в «Сатурне» не только обязанности переводчицы, но и личного агента начальника абверкоманды. По заданию шефа она не раз заводила романы с «нужным людьми», чтобы в пылу любовных утех выявить их истинные настроения. Однако Иван оказался не дураком. В перерывах между постельными забавами он рассказывал Тамаре всевозможные байки и анекдоты, но ни словом не обмолвился о своей работе в Горьком...
И вот наконец из вражеского тыла чекисты получили долгожданную радиограмму:
«Петру. Вы награждены за храбрость, поздравляем вас и желаем дальнейших успехов. Ваш напарник приехал. После отдыха направим его к вам с багажом. Сатурн».
Иван Коцарев возвратился в Горький в мае 44-го. С собой он привёз 235 тысяч рублей, образцы фиктивных документов, топографические карты, батареи для рации.
… Работа «друзей» продолжалась. Всё так же к немцам шли потоки дезинформации, под разными предлогами в Горький выманивались шпионы-курьеры, тем самым заставляя «Сатурн» работать фактически вхолостую. По личному представлению Абакумова Палладий и Коцарев были не только полностью реабилитированы, но и награждены орденами Отечественной войны.
А в сентябре 1944 года они покинули Горький, так как по легенде радиоигры должны были передвигаться с тылами наступающих советских войск. Сначала был Минск, потом «друзья» перебрались в литовский Каунас, откуда продолжили засыпать немцев «ценными сведениями».
В последний раз Николай Палладий принял вражескую шифровку в мае 1945 года. Немцы сообщили место конспиративной встречи на территории Германии, куда «друзья» должны были явиться после «ухода от красных», и пароль для связи. А ещё фашисты пожелали Палладию и Коцареву «не падать духом и ждать победы над большевиками». Вскоре связь с «Сатурном» окончательно прекратилась.
Оба они, по-настоящему сдружившись за все эти военные годы, остались жить в Белоруссии, где женились и обзавелись семьями. А в 1952 году о них неожиданно вспомнили. Представители контрразведки предложили им поучаствовать в новой радиоигре — на этот раз с западногерманской разведывательной службой БНД. Ведь у немцев они продолжали числится как нераскрытые агенты Абвера. Ребята ответили согласием и стали готовиться. Но вскоре нужда в этом отпала – видимо, с немцами на сей раз что-то не срослось. И друзья вернулись к мирной жизни, на этот раз — окончательно...
Так закончилась война для этих двух людей, волею судьбы прошедших через муки плена, через шпионскую школу Абвера и ставших выдающимися советскими разведчиками. И надо сказать, что подобная трагическая и одновременно героическая участь в годы войны выпала на долю многих советских людей, кто имел несчастье попасть в плен.
Шумел сурово Брянский лес...
… Подразделения НКВД преследовали эту группу вот уже сутки. Диверсанты несколько раз пытались оторваться, путая следы в лесной чащобе, но безуспешно. Чекисты прочно сели им «на хвост» и не собирались выпускать добычу, старательно загоняя её в ловушку. Долгожданный финал наступил в тот момент, когда вражеских шпионов «прижали» к болоту на опушке леса.
Завязалась перестрелка. Бойцы НКВД не торопились, они блокировали все возможные пути прорыва, а потом из укрытия стали беспощадно поливать врага автоматным огнём. Через некоторое время огонь прекратился, и командир подразделения крикнул диверсантам:
— Сдавайтесь, сволочи! Деваться вам некуда, всё равно живьём не выпустим.
Диверсанты молчали, но огня тоже не вели. Сколько продолжалась напряжённая тишина, сказать было трудно. Командир отряда НКВД уже готов был отдать приказ на полное уничтожение противника, как со стороны диверсантов кто-то громко призвал:
— Ладно, ваша взяла. Не стреляйте, мы сдаёмся.
Первым в полный рост, подняв руки, встал высокий человек с восточными чертами лица. Следом, бросая оружие, стали подниматься и другие...
Подсчитывая пленных и взятые трофеи, представитель Смерша страшно сокрушался:
— Эх, твою мать, радисту удалось уйти! Жалко, очень жалко. И где теперь его искать?
Но к вечеру радист явился сам. Весь в грязи и болотной тине, он вышел из леса прямо на часового, стоявшего рядом со штабом подразделения НКВД, и бросил к его ногам оружие и рацию. На первом же допросе он назвал своё имя:
— Бедретдинов Мансур, 1919 года рождения, родился и вырос в селе Петряксы Пильненского района Горьковской области. Гражданин начальник, я — бывший советский десантник...
… Осенью 1943 года нашими войсками была освобождена территория Брянской области. Но далеко не все местные жители оказались в восторге от возвращения Советской власти. Дело в том, что во время оккупации нацисты проводили здесь своеобразный эксперимент. Местным предателям-антикоммунистам было разрешено создать своё самоуправление, прозванное «Локотской республикой» (по месту штаб-квартиры этого образования — посёлок Локоть).
Вожди «республики» не только организовали собственную власть, собрав под своё крыло всех недовольных Советами людей, но и создали собственные вооружённые формирования, названные «Русской освободительной народной армией», или РОНА, численностью порядка 10 — 20 тысяч человек. Эта «армия» на протяжении всей оккупации с переменным успехом вела бои с партизанскими отрядами, заслужив похвалу германского командования...
При приближении фронта многие солдаты РОНА вместе со своими семьями ушли с немцами на запад. Но немало предателей не успели этого сделать, оставшись в брянских лесах. Они перешли на нелегальное положение, сбившись в небольшие банды. Бандиты по ночам терроризировали местное население, убивали коммунистов и комсомольских активистов, совершали налёты на правления колхозов и отделения милиции.
Словом, оперативная обстановка здесь, в самом центре России, вплоть до 1946 года была крайне сложной и не менее опасной, чем в послевоенное время где-нибудь на Западной Украине или в Прибалтике...
Всё это не осталось без внимания немецкой разведки, и ведомство адмирала Канариса попыталось организовать под Брянском повстанческое движение с опорой на местных бандитов. При абверкоманде-203 был создан специальный диверсионный отряд, который как раз должен был собрать под своим крылом все банды, орудовавшие в этих местах. Также диверсантам ставилась задача взрывать железнодорожные пути, выводить из строя коммуникации, организовывать вооружённые налёты на органы Советской власти и вести пропагандистскую работу среди местного населения.
Для выполнения задания диверсанты имели соответствующую экипировку: советское военное обмундирование, различные инструменты для оборудования лагеря, фиктивные документы, 25 тысяч рублей советских денег, запасы продовольствия, ручные пулемёты, винтовки, автоматы и взрывчатку...
Короче, в наших тылах они могли наделать много бед!
Их забросили в ночь с 22 на 23 июня 1944 года в Навлинский район Брянской области — десант был большой, 18 человек. Но через несколько дней их обнаружили и разгромили войска НКВД, большая часть диверсантов попала в плен. Среди этих задержанных и оказался радист группы Мансур Бедретдинов.
… Как и все мальчишки поколения 20--30-х годов, Мансур мечтал стать военным. Он буквально бредил самолётами и танками, увлечённо занимался спортом, готовя себя к нелёгкой армейской службе. И, когда в 1940 году пришла повестка из военкомата, Мансур просто не находил себе места от неподдельной радости.
Бедретдинов попал служить не куда-нибудь, а в армейскую элиту, воздушно-десантные войска, которые в случае начала войны должны были не просто отразить нападение врага, но и ответным ударом разгромить его, обрушившись на противника с неба. В довоенных советских документальных фильмах часто показывали, как наши десантники на манёврах буквально сметали учебные вражеские рубежи.
Но, увы, военная реальность лета 1941 года оказалась не такой, как на учениях. В результате внезапного нападения фашистской Германии армия осталась практически без авиации, и десантников превратили в обычную пехоту, которой растерявшиеся от первых военных неудач командиры частенько ставили просто невыполнимые задачи.
Так, 28-го июля 1941 года бойцы одного из батальонов 4-го воздушно-десантного корпуса форсировали реку Сож, чтобы отбить у прорвавшихся немцев белорусский городок Кричев. Однако атака без артиллерийского прикрытия оказалась неудачной. Батальон понёс тяжёлые потери и стал отступать. Во время этого отступления часть десантников, среди которых находился Мансур Бедретдинов, оказалась отрезанной от своих и окружена немецкой мотопехотой...
За два с лишим года ему довелось пройти, наверное, через все лагеря военнопленных, находившиеся в Белоруссии. Несколько раз Мансур пытался бежать, но каждый раз безуспешно. От отчаяния он даже попытался покончить с собой... Остановил его другой наш пленный, капитан Дмитрий Литвинов. Капитан успокоил товарища и сказал ему:
— Угробить себя — дело нехитрое. Но кому оно нужно? Ты лучше попытайся выйти отсюда и заодно принести пользу Родине.
Капитан обратил внимание десантника на вербовщиков, которые регулярно приезжали в лагерь для набора курсантов в немецкие разведшколы. Этим можно воспользоваться, сказал капитан, чтобы выполнить задуманное и перейти к своим со всей собранной у немцев шпионской информацией. Бедретдинов, подумав, согласился с капитаном...
Его завербовали в октябре 1943 года и направили в местечко Малетен, что в Восточной Пруссии. Там Мансур выучился на радиста, после чего оказался в распоряжении абверкоманды-203, готовящей рейд в брянские леса.
Куда и в какой гадюшник он угодил, Бедретдинов догадался лишь тогда, когда узнал о личности командира диверсионного отряда. То был опытный абверовский агент, обер-лейтенант Галим Хасанов.
… Этот бывший старшина Красной Армии, родом из Уфы, в 1942 году добровольно перешёл на сторону врага под крымским городом Судак. Хасанова сразу зачислили в специальную зондеркоманду, которая занималась выявлением и истреблением людей, сочувствующих советской власти. К примеру, в январе 1943 года при отступлении немецких войск из Краснодара Хасанов вместе с 73 предателями, переодетыми в красноармейскую форму, остался в городе. Эти оборотни задерживали всех, кто приветствовал «приход Красной армии». Путём такой провокации им удалось выявить около ста человек советских патриотов, которых предатели вывели за пределы Краснодара и тут же расстреляли. За эту кровавую акцию Галим Хасанов был награждён серебряной медалью «За храбрость».
А потом были карательные операции в Югославии, учёба в немецкой диверсионной школе, откуда бывший старшина несколько раз уходил на задания в наш тыл, успешно выполняя различные задания врага. Кстати, среди диверсантов Хасанов имел собственную агентуру. Он лично выявил около 30 человек бывших военнопленных, которые намеревались явиться с повинной в советские органы и сдал их немцам. Им же была разоблачены подпольная группа во главе с лейтенантом Наумовым, намеревавшаяся перейти на сторону партизан. Наумова немцы расстреляли, а остальных подпольщиков отправили в концлагерь.
И вот теперь Хасанов, получивший за верную службу из рук немцев офицерские погоны, готовился возглавить под Брянском повстанческое движение против советской власти...
В общем, с этим шакалом Бедретдинову приходилось держать ухо востро — с Хасановым не то что находиться, но и дышать рядом было опасно! И даже когда парашютисты приземлились в Брянский лес, у Мансура долго не было возможности бежать из диверсионного отряда. Лишь разгром банды сделал эту заветную цель выполнимой.
… В процессе допросов задержанных немецких агентов оперативники «СМЕРШа» установили, что вслед за группой Хасанова немцы предполагали выбросить ещё одну группу во главе со старым приятелем и подельником Хасанова по карательным делам, неким Чары Курбановым. Позже к ним должна присоединиться и третья группа, ведомая офицером Абвера Владимиром Павловым. Где-то к началу 1945 года все три группы должны были слиться воедино, чтобы начать в брянских лесах полномасштабную партизанскую войну...
Пока шли допросы и опросы, к чекистам с повинной явился радист группы Курбанова — он сообщил, что группа уже выброшена с парашютами и начала действовать. Срочно была организована облава, и вскоре все диверсанты Курбанова были задержаны.
Однако чекисты на этом не успокоились. Готовилась к выброске группа Павлова. Но где и когда её намеревались высадить немцы? Какие ещё «сюрпризы» готовили диверсанты из абверкоманды-203?
Руководство «СМЕРШа» решило взять процесс под свой контроль. Для этого и была затеяна радиоигра с участием арестованных радистов, получившая название «Десант». Надо сказать, что Мансур Бедретдинов дал своё согласие на участие в игре весьма охотно — ему не терпелось поквитаться с немцами за все годы плена, за унижения и издевательства, которые выпали на его долю. В конце концов, он всячески стремился вернуться в ряды родной армии, чтобы внести хоть какой-то вклад в победу над врагом!
Первым делом Мансур сообщил чекистам о том, что немцы предусмотрели возможность захвата диверсантов и проведения радиоигры. По его словам, в конце каждой радиопередачи обязательно должна стоять подпись: «ХГС». Первые две буквы означали фамилию и имя командира — «Хасанов Галим». А третья означала «Сабиров» — то была агентурная кличка самого Бедретдинова. Отсутствие одной из букв в подписи или её замена на другую являлось сигналом, что группа работает «под колпаком» НКВД.
В справедливости этого замечания чекисты убедились, когда отправили первую радиограмму в стан врага. В ней «Хасанов» просил прислать продукты питания и новые батареи для рации (старые якобы разрядились). Из Абвера пришёл ответ о скором прибытии груза: как и было обещано, немцы сбросили его в ближайшую ночь.
Таким образом, враг вроде бы ничего не заподозрил, и радиоигра началась...
Однако буквально перед самым визитом группы Павлова Абвер неожиданно решил подстраховаться. Мансур получил радиограмму следующего содержания:
«Мы были у вас в последнюю ночь (имеется в виду немецкий самолёт с грузом — В. А.). Сброска не последовала из-за различных подозрений, которые мы видели. Дайте какой-либо пароль из вашей работы два года назад».
Контрразведчики стали буквально трясти пленного Хасанова, пытаясь выяснить, что за пароль враг имел в виду. Обер-лейтенант сам был в недоумении, усиленно пытался что-то вспомнить... Наконец он высказал своё предположение, и чекисты решили рискнуть. Бедретдинов отстучал по рации:
«Володя, вы знаете, что я с вами не первый день работаю. Сейчас получается, что я вроде из доверия вышел. Самолёта в последнюю ночь не было. Если лётчик где-то блуждал и что-то подозрительное видел, то нас это не касается. Нам обидно, что вы о нас так думаете. Вы спрашивали пароль. Тогда нашим паролем были слова, написанные на жёлтой повязке, которую я носил на левой руке: «Дойче Вермахт». Привет. ХГС».
Видимо, только после этого немцы окончательно успокоились. 2-го сентября 1944 года они сообщили о выброске группы Павлова, а на следующий день в лес было выброшено 15 парашютистов и 38 тюков с грузом. При задержании некоторые из диверсантов оказали ожесточённое сопротивление — в перестрелке был убит командир Виктор (Владимир) Павлов и два его помощника. Остальные сдались, побросав оружие.
Гибель старшего группы по понятным причинам сразу же осложнила проведение комбинации. Немцы в любой момент могли вызвать Павлова на связь, чтобы пообщаться с ним только через одному ему известные пароли и шифры. Поэтому было принято решение под любым предлогом срочно вывести покойника из игры.
Мансур сообщил в Абвер, что Павлов сразу же после приземления с 12-тью агентами убыл на задание. Потом поведал о трёх диверсиях на железной дороге Брянск — Рославль — Кричев, якобы совершённых Павловым. После чего, «посетовал» радист, эта диверсионная группа вообще куда-то исчезла в неизвестном направлении.
Чтобы не вызвать у врага подозрения, руководство «СМЕРШа» решило продублировать сообщение Бедретдинова. В это самое время чекисты в районе Гомеля вели другую радиоигру под названием «Дезертиры» — якобы от имени антисоветских партизан, скрывающихся от призыва в Красную Армию. Так вот, «дезертиры» передали немцам по рации данные о том, что в октябре 1944 года группа неизвестных диверсантов, состоящая примерно из 15 человек, взорвала воинский эшелон. После чего между диверсантами и подоспевшими подразделениями НКВД завязался бой, в результате которого неизвестная группа была уничтожена.
Как и рассчитывали чекисты, немцы подумали именно о группе Павлова. Так удачно было легализовано его исчезновение...
А в декабре 1944 года в наш тыл удалось выманить ещё одно крупное диверсионное подразделение. Началось всё с того, что Мансур Бедретдинов всё чаще и чаще стал жаловаться Абверу на то, что, мол, диверсантам не хватает «идеологического оружия» для проведения пропагандистской работы среди местного населения. «Группа Хасанова» просила прислать «самую малость»: опытных агитаторов, соответствующую литературу, типографию с нужным оборудованием. Немцы долго не реагировали на все эти запросы, и штаб по проведению радиоигры уже стал подумывать о возможностях других направлений работы «группы Хасанова»... Но вот однажды, совсем неожиданно, в небе появился вражеский самолёт, с которого сбросили 12 парашютистов и 7 тюков различных грузов.
Благо, что группа захвата всегда была наготове и потому среагировала на этот визит очень оперативно — «посланцы с неба» были захвачены сразу после приземления. Улов оказался знатным! Кроме оружия и взрывчатки при диверсантах оказалась походная типография, ротатор, масса антисоветской литературы. Примечательны были и сами парашютисты.
Ими оказались не бывшие наши военнопленные, а молодые люди из «Национально-трудового союза» (НТС), известной антикоммунистической эмигрантской организации. Все они были буквально пропитаны духом ненависти к советскому режиму и хорошо подготовлены для ведения партизанской войны. Как показали допросы, этой эмигрантской молодёжи очень хотелось сделать в тылу Красной армии блестящую диверсионную карьеру.
Но, увы, им не повезло...
Из заключения Главного управления контрразведки НКГБ СССР по итогам радиоигры «Десант»:
«В результате проведения указанной легенды было вызвано на нашу сторону и арестовано 27 агентов немецкой разведки (осуждены), у которых изъяты миллион рублей советских денег, 2 радиостанции и около 7 тонн оружия, взрывчатых веществ, обмундирования, продуктов питания и различных предметов первой необходимости. В связи с успешным наступлением Красной Армии и отдалённостью линии фронта радиосвязь с центром противника в апреле 1945 года была нарушена, а в мае вовсе прекращена ввиду капитуляции Германии».
Кстати, немцы до самого конца верили в реальность своего повстанческого движения в брянских лесах. Уже после войны на допросе в советской контрразведке один из кураторов группы Хасанова из Абвера Вольдемар Гетлер (имевший тот самый позывной «Володя») показал, что группа у германских спецслужб пользовалась полным доверием, а шеф абверкоманды-203 подполковник Арнольд вообще был в восторге от работы своих «партизан».
Контрразведчики не стали разубеждать и разочаровывать Гетлера...
… Что же касается Мансура Бедретдинова, то его работа была должным образом отмечена чекистами. Ему была объявлена благодарность. А за активное участие в игре и проявленную при этом полезную личную инициативу с него были полностью сняты все обвинения в измене Родине.
Сразу после окончания войны его демобилизовали и отпустили домой. Мансур Бедретдинов умер совсем недавно, в преклонном возрасте. И до самого конца своей жизни он хранил тайну своего участия в войне против спецслужб гитлеровской Германии. Об этом не знали даже его родные и близкие...
Вадим Андрюхин, главный редактор