[1]В советское время период между 1917 и 1922 годами именовался гражданской войной и иностранной военной интервенцией. Те суровые годы нам рисовали примерно так. Против плохо вооружённой Красной Армии воевали многочисленные белогвардейские войска, которых всячески поддерживали зарубежные государства. Иностранцы даже высадили в России свои армейские подразделения. Но большевики, руководимые единственно верным марксистско-ленинским учением, сумели наголову разгромить всю эту иностранно-белогвардейскую орду...
Слетелись в Россию, словно мухи на мёд
Один советский историк даже подсчитал, что против страны Советов воевало аж 14 государств! Хотя в реальности можно вести речь лишь о пяти странах, участвовавших в интервенции.
Но тем не менее это были ведущие государства мира — Англия, Франция, Япония, Германия, США. Так неужели все эти мировые державы не могли справиться с взявшей власть в России кучкой красных революционных авантюристов, чья численность по стране не превышала 25 — 30 тысяч человек?
Ведь влияние коммунистического вождя Ленина и в 1917, и в 1918 годах было ещё очень ничтожно, народ был полностью деморализован революционно-разрушительными процессами: никто толком не понимал, собственно, за какие идеи и за какую власть следует бороться? Кроме того, бывшая царская армия прекратила своё существование, а новая армия ещё долгое время пребывала лишь в бумажных проектах красных вождей...
Наверное, иностранцам хватило бы нескольких батальонов, чтобы взять Москву. Ибо они держали Советы в настоящем кольце — западные губернии России были оккупированы германскими войсками, а в конце 1918 года, после поражения Германии в 1-й мировой войне, немцев на Украине сменили французы, высадившие в Одессе и в Николаеве две своих дивизии. На Севере — возле Мурманска и Архангельска — властвовали англичане и американцы (13 тысяч человек). Англичане же силами нескольких батальонов держали под контролем нефтяные промыслы Баку и весь юго-запад Туркестана. Но наибольшее количество иноземных солдат сосредоточилось на нашем Дальнем Востоке — 7500 американцев, 4000 канадцев, 2000 итальянцев, 1500 англичан, 1000 французов, 50 тысяч легионеров чехословацкого корпуса, 70 тысяч японцев.
В общем, сила была нешуточная, и она легко могла свергнуть красных комиссаров. Кстати, позже это признавал и сам Ленин:
«В продолжении трёх лет на территории России были армии английская, французская, японская. Нет сомнения, что самого ничтожного напряжения сил этих трёх держав было бы вполне достаточно, чтобы в несколько месяцев, если не несколько недель, одержать победу над нами».
Но иностранцы почему-то не пошли на свержение большевиков.
Белых оставили с носом
Мало того, интервенты — вопреки заверениям советских историков — мало чем в реальности помогали противникам коммунистов, русским белогвардейцам.
С немцами в этом плане всё было понятно. Они, как сейчас стало известно, всячески поддерживали приход к власти большевиков, которые обещали вывести Россию, воевавшую против Германии на стороне Антанты (англо-французской коалиции), из Первой мировой войны. И в своих расчётах немцы не ошиблись. Уже в марте 1918 года между советским правительством и Германской империей был заключён Брестский мир.
Понятно, что немцы — даже те из них, кто на дух не переносил идеи Ленина — были и дальше крайне заинтересованы в том, чтобы коммунисты удерживали власть. К примеру, статс-секретарь германского МИДа, аристократ и ненавистник большевизма фон Кюльман так инструктировал немецких посольских работников в Москве:
«Используйте любые суммы денег, поскольку мы чрезвычайно заинтересованы в том, чтобы большевики выжили. Мы не заинтересованы в поддержке монархической идеи, которая воссоединит Россию. Наоборот, мы должны пытаться предотвратить консолидацию России, насколько это возможно».
Словом, немцы и после 1917 года продолжали крутить «политический роман» с большевиками...
Но вот как быть с теми, кто вроде бы должен был всячески поддерживать русских белогвардейцев? Ведь в белогвардейских политических программах подчёркивалась верность союзу с Антантой и даже значилось обещание: в случае прихода к власти вновь открыть антигерманский фронт. Поэтому Антанта, по идее, должна была бы оказать белым самую широкую помощь... Но не тут-то было!
Французы соглашались помочь белым правительствам только при условии возмещения французским предпринимателям всех убытков, причинённым их собственности на территории России. Причём в пятикратном размере! Белые безрезультатно торговались с французами до самого окончания гражданской войны: как вспоминает барон Врангель, от французов прибыл лишь один пароход, да и тот набитый бесполезными для войны вещами.
Англичане вроде бы поставляли белогвардейцам снаряжение и оружие. Но в очень малых количествах. А когда британцы в конце 1919 года уходили из Мурманска и Архангельска, то все свои запасы, а также запасы с богатейших складов ещё царской армии вывезли на кораблях — а то, чего нельзя было увезти, утопили в море. Таким образом, «союзная» британцам белая северная армия генерала Миллера фактически осталась без боеприпасов и снаряжения. Это войско быстро развалилась под ударами Красной Армии.
Белых обманывали даже тогда, когда они соглашались оплачивать «союзнические» поставки чистым золотом. Так, белый главком Сибири адмирал Колчак закупил в Японии и Америке вооружения на 150 тонн золота. Золото ушло, а вот оружия адмирал... так и не дождался?! А всё потому, что американские войска блокировали восточный участок Транссибирской железной дороги и российские порты на Тихом океане. Блокада была как раз установлена с целью не допустить разгрузки грузов, предназначенных для белой армии. Сделано это было по секретному поручению, отданного президентом США Вильсоном американскому генералу Уильяму Грейвсу.
Этот генерал не скрывал своих симпатий к большевикам. Он прямо говорил белогвардейцам о том, что ему «непонятно, почему русская интеллигенция ведёт вооруженную борьбу с такой передовой партией, как большевики». Мало того, по свидетельству атамана Забайкальского казачьего войска Григория Семёнова, Грейвс исправно снабжал красных партизан оружием и разведывательной информацией.
Кстати, этот порыв американских интервентов был по достоинству оценён коммунистами. 15 февраля 1920 года, вскоре после разгрома белого движения Сибири, газета «Нью-Йорк таймс» писала:
«Сегодня второй день Владивосток отмечает полное освобождение от власти Колчака парадами, уличными митингами, речами. Налицо ярко выраженные проамериканские настроения. Перед американской штаб-квартирой революционные лидеры поднялись на ступеньки расположенного напротив здания и в своих речах называли американцев настоящими друзьями, которые спасли в критический момент красное движение».
Примечательно, что когда колчаковские войска потерпели военное поражение, то командующий отрядами интервентов на востоке России французский генерал Жанен спокойно выдал адмирала Колчака большевикам. Выдал в обмен на дружеское расположение, установившееся между интервентами и красными партизанами...
И такое происходило не только в Сибири. Американский историк Энтони Саттон пишет, что власти США прислали в Москву целый батальон военных инструкторов, обучавших молодые части Красной Армии. Одновременно директор Федерального резервного банка США Уильям Томпсон лично внёс в кассу партии Ленина миллион долларов. Другой известный миллионер, Джекоб Шиф, пожертвовал русским коммунистам 30 миллионов «зелёных»...
Грабили всё, что плохо лежит
Неужели интервенты в реальности поддерживали большевиков? Вот что об этом говорили вскоре после гражданской войны сами организаторы интервенции. Английский премьер Ллойд Джордж:
«Мы не собирались свергать большевистское правительство в Москве. Мы сделали всё возможное, чтобы поддерживать дружеские отношения с большевиками, и мы признаём, что они де-факто являются правительством России».
Президент США Вильсон:
«Всякая попытка настоящей интервенции без согласия советского правительства превратится в движение для реставрации царизма. Никто из нас не имел ни малейшего желания реставрировать в России царизм».
То есть интервенты не хотели помогать белым как «реставраторам царизма». На самом же деле белогвардейцы вызывали у иностранцев антипатию по причине лозунга борьбы за единую и неделимую Россию (независимо от формы правления). Вот этого-то и не хотели иностранцы, которые страсть как желали половить рыбку в мутной волне революционной, почти распавшейся на части страны.
Обратите внимание на географию интервенции. Украина и юг России — богатейшие земли, где много хлеба, мяса, молока и прочей сельхозпродукции, плюс огромные запасы каменного угля. Кавказ — это нефть и марганцевые руды. Север — здесь до революции на складах сосредоточились практически все стратегические запасы русской армии для ведения мировой войны, плюс богатые лесные и морские угодья. Ну а про Дальний Восток, где в недрах сосредоточилась едва ли не вся таблица Менделеева, и где лесные ресурсы, животный мир способны обогатить половину мира, и говорить не приходится!
Всё это интервенты, под шумок смуты Гражданской войны, безнаказанно грабили. Сколько всего они тогда вывезли из России, сегодня, наверное, не скажет никто. Известно только, что на награбленные в России средства Япония сумела осуществить мощнейший экономический рывок и как следует вооружиться ко Второй мировой войне. На вывезенное из Сибири чешскими легионерами золото вплоть 40-х годов существовала вся банковская система Чехословацкой республики. А информация о доходах американских корпораций от «экономических операций в России» времён интервенции до сих пор составляет государственную тайну Соединённых Штатов...
В общем-то, иностранцам было глубоко плевать и на белых и на красных — лишь бы «русские дикари» побольше времени резали друг друга. Просто красные, с их утопическими мечтами о всемирном братстве рабочих, смотрелись тогда менее серьёзной угрозой для иностранных грабительских интересов, чем патриотические, великодержавные идеи белого движения.
«Да какой же нам смысл помогать вам? Пусть Россия ещё погниёт лет 50 под авантюристами-большевиками. А мы тем временем станем на ноги и окрепнем!», — так откликнулся на просьбу барона Врангеля о поддержке глава тогдашней Польши Юзеф Пилсудский, нещадно грабивший западные российские окраины. Думается, подобными установками руководствовались все тогдашние интервенты без исключения.
Ещё более цинично высказался вернувшийся из революционной России американский дипломат Альберт Вильямс, которого пригласили на специальные слушания в Сенат США:
«Может быть, это верно, что при советском правительстве развитие жизни и экономики пойдёт медленнее, чем это было бы при обычной капиталистической системе. Но почему такая великая индустриальная страна, как Америка, должна желать создания другого великого промышленного конкурента-противника? Интересы Америки в этом отношении вполне соответствуют той деградации, в которую опустила себя Россия».
Время показало, как иностранцы сильно ошибались в своей пренебрежительной оценке по отношению к большевикам. Красные оказались более мудрыми и умелыми политиками, чем смотрелись поначалу. Они сумели не только победить в гражданской войне, но и построить сильное государство, которое могло крепко наступать на пятки всем своим внешним недругам. В том числе и тем, кто грабил нашу страну в годы Гражданской войны...
Тем не менее, история военной интервенции в годы революции весьма актуальна и для сегодняшнего дня. Особенно для российской либеральной политической элиты, которая пытается всеми правдами и неправдами привязать нашу страну к союзу с «цивилизованным» западным человечеством. Цену такому предательскому союзу на своей шкуре в полной мере познало и царское правительство, и белые генералы...
Игорь Невский, специально для «Посольского приказа»