[1]Ровно 460 лет назад черкесские народы попросились в московское подданство. Причина тому была проста: черкесы (адыги) нуждались в защите от... своих же мусульманских единоверцев! Нет, конечно, это не значит, что решение было единодушным и искренним. В самом деле: много ли мы знаем в истории случаев, когда народ добровольно соглашается отдать свою независимость чужому царю? Однако иной раз обстоятельства становятся сильнее собственных желаний.
Такая ситуация и сложилась на адыгских землях в середине XVI века.
Во вражеском кольце
Южнее Кавказских гор в те времена соперничали между собой два больших исламских государства – Персидская и Османская империи. Они-то и сцепились между собой за обладание Кавказским регионом. То ли османы оказались немного сильнее, то ли персы недооценили противника... В общем, на западе Северного Кавказа доминирующей силой стали турки.
С этого момента, по сути, Чёрное море стало внутренним османским водоёмом.
Кроме того, на территории нынешнего Дагестана располагалось государство, вошедшее в историю как Казикумухский шамхалат, и оно выступало как последовательный союзник того же турецкого султана. Таким образом, черкесские земли оказались зажатыми турецкой империей и союзными ей государствами с востока, юга, запада. Относительно свободным оставался только север. А там, за землями Ногайской орды, набирала силу далёкая Москва.
В этих условиях у черкесских народностей имелось всего два варианта действий: либо признать главенство Турции, либо пытаться сопротивляться. Вот по этой линии и произошёл у адыгов раскол. Нет, наверное, «раскол» слишком сильно сказано – скорее всё же размежевание.
Часть черкесских племён признала свою зависимость от Константинополя. Ну а те, кто хотел сохранить свободу, обратился за помощью к Москве.
Вы скажете, что тут явное противоречие? Отнюдь.
Это ж только нам из сегодняшнего времени представляется, что в Средние века государства жили в информационном вакууме. На деле народы, и особенно правители, внимательно следили за международным положением. Так что в описываемом регионе было хорошо известно, что Россия, раздвигая границы своей территории, не посягает на внутренние дела и вопросы веры подвластных народов, да ещё принимает на службу их вождей и правителей… Другими словами, некоторые вожди черкесов решили, что принять протекторат Москвы для них выгодно!
И вот, в ноябре 1552 года в Москву прибыла делегация черкесских вождей в составе: Машука, Ивана Езбозлукова, Танашука. Они били челом, чтобы царь Иван Васильевич, прозванный Грозным, «взял их в холопи», то есть в подданство. За это они просили только одно: чтобы русское войско оборонило их земли от набегов крымских татар.
Пока царь и бояре думали, в августе 1555 года в Кремль прибыло новое посольство в сопровождении полутора сотен человек свиты. Черкесские посланники подтвердили готовность принять российское подданство и просили помощи в организации похода на Азов и другие принадлежавшие Турции города и крепости: заметим, что ряд городов черноморского побережья Кавказа (в частности, Анапа) на описываемый период принадлежал Порте, будучи исторически черкесскими.
А в 1557 году – новое посольство. В Москву прибыли князья Темрюк и Тазрют, которые просились на службу русскому царю. Сын первого, Салтан Темрюкович, вскоре принял святое крещение и вошёл в свиту государя под именем Михаил. Ну а сам Иван Грозный женился на дочери того же Темрюка, Гуаше (Гошанеили Кучене), окрещённой под именем Мария. Эта женитьба имела большой резонанс – после этого ещё несколько черкесских князей присягнули на верность Москве.
Вполне понятно, что таковая тенденция очень не понравилась османскому султану и крымскому хану. На черкесские земли участились набеги крымской орды.
А в 1567 году пришла беда посерьёзнее. Турецкий султан в марте того года потребовал от кабардинских князей (а кабардинцы – тоже черкесы, или адыги) живой налог в количестве трёхсот детей, которых следовало доставить в Константинополь. Князь Темрюк обратился с просьбой о защите к Ивану Грозному. И в том же году на кабардинских землях появляется Сунженский городок – крепость с русским гарнизоном, пушками и пищалями.
Это вызвало нешуточный гнев турок, и они решил преподнести Москве урок.
Султан Селим II (к слову, оставшийся в истории с прозвищем Пьяница), которому покоя не давали лавры Сулеймана Великолепного, решил отбить Астрахань, восстановить здешнее ханство и тем самым отрезать московитов от Хвалынского моря – Каспия. Летом 1569 года к Волге двинулось 70-тысячное турецко-татарское войско, которое вели Касим-паша турецкий и неугомонный Девлет-Гирей крымский. К ним примкнули и те черкесы, которые признали главенство Константинополя.
Турки решили наступать обстоятельно. Чтобы доставить к Астрахани осадную артиллерию, Касим-паша надумал прокопать канал между Доном и Волгой. Поскольку шлюзов на нём не предусматривалось, страшно подумать, что случилось бы с природой региона, если бы воды Дона, русло которого располагается значительно выше, устремились по рукотворному каналу в Волгу! Однако скоро турки рыть канал бросили — стало ясно, что задача им не по силам. Тяжёлые осадные пушки на речных судах отправили обратно Доном, в Азов. Поразмыслив, Касим-паша принял решение доставить суда к Волге волоком – 160 верст по необъятной выжженной степи. Но и тут его ждала неудача – выполнять такой приказ янычары отказались. Правда, ногайцы, предвкушая в случае взятия Астрахани захватить в городе богатую добычу, пообещали обеспечить судами войско, когда оно достигнет Волги. На том и порешили – избавившись от пушек и другого отягчавшего путь груза, турки и татары отправились через степь налегке.
В конце концов, турецко-крымское войско до Астрахани добралось. Но штурмовать крепость без артиллерии не решились. Касим-паша хотел повести правильную осаду, для чего построить рядом городок для зимовки. Однако своенравные янычары опять взбунтовались, не желая оставаться на зиму в чужих негостеприимных местах. Привыкшие к быстрым набегам и стремительным откатам крымские татары по природе своей также не могли долго пребывать в бездействии. А тут ещё слухи о приближающемся русском войске князя Серебряного.
Словом, бестолковая осада продлилась всего десять дней. Потом войско пришельцев снялось и двинулось обратно. Но по дороге их настигла суровая зима: войско беспощадно косили холод и голод. Кроме того, турок постоянно беспокоили охочие до легкой добычи черкесы и другие горцы. В результате, из похода вернулся только один из четырёх отправившихся за добычей...
Впрочем, и русские, и турки рассматривали кавказский регион как второстепенный театр военных действий — Россия в это время вела Ливонскую войну, а Турция дралась на Средиземном море; им явно было не до Кавказа. Поспешно был заключён мир, надолго сохранивший прежнее положение вещей, включая двойственную ориентацию черкесских князей. Так продолжалось вплоть до полного покорения Кавказа Россией, случившееся уже в XIX столетии...
С русскими против Шамиля
Стоит признать, что черкесы (адыги) были храбрым и воинственным народом. Не случайно в российской художественной литературе представителей этого народа неизменно озаряет ореол романтики! Конечно же, они бы предпочли жить независимо и по своим вековым законам. Однако судьба распорядилась так, что сформировать своё мощное независимое государство они не смогли. В этих условиях племенным вождям пришлось принимать покровительство от более могучих соседей.
В свою очередь, стремясь к умиротворению края, российское правительство традиционно действовало методом кнута и пряника. К лояльно настроенным черкесам отношение строилось соответствующее: во внутренние дела официальные власти не вмешивались, за вождями закреплялись принятые в империи титулы, гарантировалась неприкосновенность имущества и привилегий… Ну а к тем, кто не желал подчиняться законам, применялись и принудительные меры умиротворения. Никто не говорит, что это хорошо; речь идёт о том, что это было закономерно. Впрочем, даже эти карательные меры не вели к уничтожению народа.
Особого разговора заслуживает период Кавказской войны, то есть период так называемого имамата.
Как известно, имам Шамиль пытался создать, да и создал на какое-то время, теократическое государство с жёсткими исламскими законами крайнего толка. Конечно же, у него нашлось какое-то число сторонников, фанатиков, готовых пролить во имя идеи потоки крови.
Однако у крайних воззрений, как правило, сторонников находится не так уж много. Человек по природе своей не слишком любит принуждение в мелочах. А природа имамата в том и состояла, чтобы гарантированно подчинить весь быт горцев.
У Шамиля под рукой оказалось поначалу немало сторонников, фанатично преданных идее «чистого» ислама. Мечом, молитвой и репрессиями они стали распространять свои идеи. Однако понравилось это не всем, и в первую очередь воспротивилась знать горских народов. Представители правящей верхушки на примере принявших российское подданство «коллег» видели, что можно неплохо жить и наслаждаться жизнью, оставаясь мусульманином, в то время как Шамиль и его мюриды предлагали суровый аскетизм и отказ от земных светских удовольствий.
В этих условиях вполне закономерно находились предводители, которые предпочитали лояльность «неверных» жёсткому тоталитаризму единоверцев.
Цари и их наместники практиковал и такую «воспитательную» меру. От горских знатных родов мальчиков отправляли для службы и учёбы в Петербург. В составе русской армии состояло немало частей, сформированных из представителей кавказских народов. Если брать чисто черкесские, то тут можно назвать Анапский горский эскадрон, Лабинский конно-иррегулярный эскадрон, Кавказско-горский конный полк, Терский конный полк, а также – Лейб-гвардии Кавказско-горский полуэскадрон.
Возвращаясь в родные аулы, молодые люди видели разительную разницу в жизни знати русской и местной. Соответственной становилась и их политическая ориентация…
Короче говоря, Шамиль в конце концов проиграл не потому, что русские пушки загнали его в аул Гуниб, вовсе нет. А потому что от него отвернулись сами горы и горцы – он лишился поддержки соотечественников. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что только в 1851 году более 200 кабардинских князей и дворян награждены имперскими властями за их вклад в борьбу с фанатиками Шамиля. К слову, для награждения мусульман в российские награды вносилось изменение: с орденских знаков снимали изображение Святого Георгий Победоносца (чтобы не оскорблять чувства верующих) и заменялось на изображение двуглавого орла.
…Нет, не было некоего единого «кавказского фронта» борьбы против российской экспансии в регионе. Ибо многие местные руководители предпочли толерантное светское правление России жёсткому теократическому диктату единоверцев — причём, как со стороны пришлых турок, так и со стороны собственных религиозных фанатиков.
И вряд ли сегодня с этим кто-то может серьёзно поспорить!
Олег Валентинов, специально для «Посольского приказа»