[1] Помню как в детстве на меня очень глубокое впечатление произвела повесть белорусского писателя Алеся Адамовича «Каратели», где описывалось, как нацистские убийцы под командованием бывшего немецкого уголовника, офицера СС Оскара Дирлевангера летом 1942 уничтожили посёлок Борки Могилёвской области вместе со всеми его жителями. Картины жуткой расправы, образы самого палача и его подручных из числа изменников Родины навсегда врезались в мою память. Как писал сам Адамович, это зондеркоманда была, наверное, самым страшным карательным подразделением немецких оккупантов. В числе жертв этих головорезов — и печально-знаменитая деревня Хатынь...
С тех пор я стараюсь собрать любую документальную информацию о том, что легло в основу этой повести. И вот, не так давно на книжных прилавках появилось документальное исследование «Бригада Дирлевангера — охотники за партизанами», которую написали известные военные историки Дмитрий Жуков и Иван Ковтун. Я встретился с ними и попросил ответить на ряд вопросов.
Историческая справка
Оскар Пауль Дирлевангер, (нем. Oskar Paul Dirlewanger), родился 26 сентября 1895 года в семье мелкого лавочника. Участник Первой мировой войны. Во время боевых действий на Западном фронте был несколько раз ранен, дослужился до лейтенанта, получил Железный крест обеих степеней. В 1918 году в качестве командира пулемётной роты принял участие в оккупации Украины. После заключения перемирия полк Дирлевангера через Румынию вернулся в Германию.
В 1920 — 1921 годах участвовал в жестоких уличных боях в ходе подавления коммунистических волнений в Тюрингии, Саксонии, Руре и Верхней Силезии. Параллельно учился в высшей коммерческой школе в Мангейме, но был исключён из нее за антисемитизм. В 1922 году в университете во Франкфурте-на-Майне защитил диссертацию на соискание ученой степени доктора общественно-политических наук. 1 ноября 1922 года вступил в НСДАП, но был исключён за нарушение закона о разоружении. Вторично вступил в партию в 1926 году.
После прихода к власти национал-социалистов в 1933 году «старый боец» Дирлевангер тут же получил назначение в управление по труду и занятости населения города Хайльброна. Но уже в 1934 году он был осуждён на два года по обвинению в сексуальных связях с 13-летней девочкой из Союза немецких девушек. С этим приговором Дирлевангер лишился учёной степени, воинского звания и наград, членства в партии и работы. Во время тюремного заключения он безуспешно пытался обжаловать приговор в Верховном имперском суде.
По совету своего однополчанина и близкого друга Готтлоба Бергера, который был начальником штаба рейхсфюрера СС, выйдя из тюрьмы, Дирлевангер записался добровольцем в Испанский иностранный легион, а там вступил в легион «Кондор», немецкое добровольческое боевое соединение, принимавшее участие в гражданской войне в Испании на стороне генерала Франко. Награждённый Испанским крестом, Дирлевангер добился пересмотра дела в Земельном суде в Штутгарте. 30 апреля 1940 года он был оправдан за недостатком улик.
4 июня 1940 года Готтлоб Бергер предложил Гиммлеру назначить Дирлевангера командиром специального подразделения СС, сформированного из осужденных браконьеров. Штрафное подразделение получило название «Команда браконьеров Ораниенбург», с 1 сентября 1940 года оно называлось «Особый батальон СС Дирлевангер». В 1943 году оно достигло численности полка и стало называться «Особая команда СС Дирлевангер». После того как Гиммлер был также назначен командующим армией резерва, летом 1944 года оно было увеличено до бригады («Особая бригада СС Дирлевангер»). Это подразделение отличалась особой жестокостью при совершении карательных операций: на её совести уничтожение многих белорусских деревень, в том числе и Хатыни.
В сентябре 1944 года бригада Дирлевангера наряду с бригадой Каминского участвовала в жестоком подавлении восстания в Варшаве. В октябре 1944 года бригада была переброшена на подавление восстания в Словакии. С 12 февраля 1945 года она задействована на линии фронта. В апреле 1945 года советские войска прорвали немецкую оборону на Одере, после чего основные части формирования попали в окружение и взяты в плен...
7 мая 1945 года Оскар Дирлевангер был арестован французскими солдатами в городе Альтсхаузен и доставлен в местную тюрьму, которую охраняли польские солдаты из состава французского оккупационного корпуса. Поляки, узнавшие в нём одного из палачей Варшавы, его неоднократно избивали. 7 июня 1945 года Дирлевангер скончался от побоев...
— Ваша книга — одна из немногих в нашей стране, которая посвящена карательным акциям нацистов на нашей земле. Да, в советские годы об этом вроде бы много говорилось и писалось, но как-то расплывчато, без упоминаний, за редким исключением, конкретных имён и фамилий. Я не говорю уже об архивных документах, которые в советской литературе почти не упоминались. Вы же написали строго документальную книгу с привлечением множества как отечественных, так и зарубежных источников ... Вам самим не тяжело было писать такую книгу?
Иван Ковтун: — Тема исследования действительно не простая. Человек, который решается написать такую книгу, должен быть морально подготовлен. Во-первых, приходится погружаться в психологию нацистских плачей. А во-вторых, изучать конкретные документы, от которых, честное слово, волосы порой становятся дыбом. Иногда даже не верится, что такие вещи могли совершать обычные на первый взгляд люди.
Дмитрий Жуков: — Но надо сказать, что в советское время о карательном аспекте нацистской Германии как раз акцентировали особое внимание. Правда, это в большей степени касалось исторической публицистики или просто журналистики. А вот детальных научных исследований действительно не было. Почему? Причин было много, включая и проблему коллаборационизма, то есть сотрудничества наших граждан с немецкими оккупантами. Это вообще было табу для историков, которые должны были славить единство партии и народа в годы войны.
В общем, история войны была сильно политизирована и зачастую служила вовсе не научным целям, а только пропаганде.
— Скажу вам прямо — далеко не всем вашим читателям нравятся оценки, которые вы даёте в своих книгах...
Дмитрий Жуков: — Да уж, чего только мы сами не слышали в свой адрес! Кто-то нас обвинял в том, что мы чуть ли не оправдываем коллаборантов и карательную политику Третьего рейха. Кто-то, наоборот, считает нас историками, пишущими под заказ ФСБ и коммунистов. Знаете, мы спокойно относимся к такой реакции — любой автор, пишущий на тему Второй мировой войны, очень часто сталкивается с такого рода реакцией. К сожалению, история России XX века до сих пор остаётся сильно политизированой, и в дискуссиях по этой теме редко когда встретишь взвешенные и трезвые оценки.
— На ваш взгляд, появление такой карательной части, как подразделение Дирлевангера, было закономерным явлением для нацистской Германии?
Иван Ковтун: — В какой-то степени да. Но надо помнить, что это подразделение изначально создавалось вовсе не как чисто карательное, а штрафное, куда набирали немецких заключённых, совершивших отнюдь не тяжкие уголовные деяния. Прежде всего, любителей незаконной лесной охоты — браконьеров. Считалось, что эти люди не совсем потеряны для немецкого общества, что им во фронтовых условиях можно доверить оружие, и они ещё могут исправиться. Тем более, в войсках СС с кадровым пополнением с начала Второй мировой войны стало тяжеловато.
Дмитрий Жуков: — У подразделения, если можно так сказать, было два периода его деятельности. Первый польский — в 1940—1941 году — когда штрафники прошли своего рода обкатку, охраняя еврейские гетто. Там же они впервые стали привлекаться на борьбу с польскими партизанами. Увы, уже тогда проявились первые эксцессы, которые в дальнейшем и определили страшную черту этого подразделения — грабежи, мародёрство, бессудные убийства мирных граждан. Во всей своей «красе» подразделение Дирлевангера выступило уже на втором своём этапе — в Белоруссии, куда штрафников на подавление партизанского движения бросили в 1942 году.
Иван Ковтун: — Знаете, мне кажется, что при определённых условиях феномен «зондеркоманды Дирлевангера», как олицетворения карательной политики Германии на оккупированных территориях, мог вообще не появиться. Подразделению и его командиру лично покровительствовал видный генерал СС Готтлоб Бергер. И за хорошую службу после Польши он вполне мог пристроить штрафников на тёплое местечко, куда-нибудь во Францию, где бы Дирлевангер со своими людьми более-менее прилично мог отсидеться до конца войны. Однако этого не случилось.
Дмитрий Жуков: — Вся проблема упиралась в личность самого командира. Это был настоящий волк войны, который просто не мыслил себя без военных опасностей. Это началось у него ещё со времён Первой мировой войны, которую он провёл в окопах от начала и до конца, не отсиживаясь в тылу. Продолжилось и потом — во время революции в Германии, на гражданской войне в Испании. Только во время Первой мировой он получил несколько тяжёлых ранений, в том числе и в голову. Видимо, у него случилось что-то с психикой, и он превратился в настоящего маньяка с уголовными наклонностями — патологическая склонность к массовым убийствам, грабежам, изнасилованиям. Причём, часто все эти преступления Дирлеванегр совершал лично, подавая пример своим подчинённым. Это и задало дикий нрав всей зондеркоманде. Как Бергер ни прикрывал преступления подразделения и уголовные выходки самого командира, в Берлине быстро поняли, что штрафников следует держать подальше от европейских стран. Их можно задействовать лишь на самой грязной работе на Восточном фронте. Что в конечном итоге и произошло.
— Получается, что Алесь Адамович, когда описывал жуткие зверства людей Дирлевангера в Белоруссии, был точен в своих описаниях.
Дмитрий Жуков: — Адамович писал в своей книге о том, что рассказывали ему выжившие очевидцы. Ещё он использовал материалы судебных процессов над карателями, которые проходили в Белоруссии после войны. Поэтому в описаниях карательных акций он безусловно точен и правдив. В его книге есть лишь определённые вымыслы, касаемые деталей биографии Дирлевангера. Но это не очень важно, ибо Адамович создавал всё же в большей степени художественное произведение, предполагающее фантазию автора, а не историческое исследование.
Иван Ковтун: — Действительно, следует учитывать, что Адамович описывал вовсе не историю бригады Дирлевангера, а трагедию белорусской деревни Борки, уничтоженную карателями в 1942 году. Тогда были сожжены семь посёлков, составлявших деревню. Это трагедия была пострашнее, чем даже трагедия Хатыни — согласно рапорту самого Дирлевангера, более двух тысяч мирных жителей было убито. По партизанским данным, каким-то чудом спаслось всего-лишь 12 человек. Хатынь на таком фоне явилась всего лишь одним из эпизодов той по-настоящему жуткой эпопеи подразделения Дирлевангера.
Все свои зверства эти люди творили главным образом во время масштабных антипартизанских операций, которые мы подробно описали в своей книге. Например, операция «Коттбус», в ходе которой Дирлевангер не только сжигал деревни, но и занимался разминированием местности — когда захваченных женщин и детей гнали через минные поля. А возьмите операцию «Герман»! Там вообще все карательные «рекорды» были побиты — уничтожено 150 населённых пунктов! Людей либо истребили, либо выселили на другую территорию. Это просто ни с чем не сравнимо!
— В своей книге вы пишете, что от карательных акций сами немцы порой чуть ли не сходили с ума. Даже глава СС в Белоруссии фон дем Бах...
Иван Ковтун: — Это у него случилось в ходе «зачисток». Подчинённые Баху части СС шли по по районам Белоруссии как бы двумя волнами. Первая волна — так называемые айнзатцкоманды. Они двигались вслед за наступающими войсками вермахта и «чистили» территорию от так называемых «нежелательных элементов» — евреев, коммунистов и прочих советских активистов. А потом шла вторая волна полицейских подразделений СС, которая зачищала всё то, что оставалось. А оставалось много евреев, некоторые из которых укрылись в лесах, а некоторые были ещё и в населенных пунктах. Вот их главным образом и добивали — всех поголовно. Бах сам лично часто присутствовал на этих акциях. Однажды осенью 1941 года в ходе массовых расстрелов евреев в Могилёве участие в казнях принял весь личный состав его штаба. В конце концов, Бах слегка тронулся умом, ему даже пришлось брать длительный отпуск на лечение.
Так что можно представить, что творилось с психикой рядовых палачей! Нам в архивных документах попадались сведения о том, как солдаты СС от увиденного сходили с ума... Правда, Дирлевангера это никоим образом не коснулось, в том аду он, похоже, чувствовал себя вполне нормально.
— У Адамовича центральными героями книги являются даже не немцы, а наши соотечественники, которые служили у Дирлевангера. Зачем в это подразделение стали набирать коллаборантов?
Дмитрий Жуков: — Всё из-за страшной нехватки людей. Потери в боях с партизанами, а потом и с Красной Армией были большие. Из немецких концлагерей и тюрем стали набирать уже не только браконьеров, но более опасные уголовные элементы — от бандитов до гомосексуалистов. Дело дошло до того, что в конце войны соединение стало пополняться даже бывшими коммунистами, выразивших желание искупить вину перед рейхом на фронте. Так что на таком фоне привлечение советских коллаборационистов — русских, белорусов, украинцев — стало явлением закономерным. Однажды их число превысило 50% от всего личного состава. Поэтому некоторые историки склонны считать подразделение Дирлевангера коллаборационистским. Но это не совсем верно — оно всё время оставалось немецкой воинской частью. Тем более почти все коллаборанты были выбиты в боях с советскими войсками зимой 1943—1944 г. и летом 1944 г.
— На ваш взгляд, почему так много наших граждан согласилось служить карателями?
Иван Ковтун: — Во-первых, этих людей напрямую касается проблема всего коллаборационизма Второй мировой войны, когда немало людей шли служить немцам в силу разных обстоятельств, в том числе и в силу личностных антисоветских убеждений. Впрочем, это тема для отдельного большого разговора. А во-вторых, надо помнить, что в карательные подразделения редко кто попадал добровольно. На процессе 1961 года, когда судили наших соотечественников из команды Дирлевангера, они описывали примерно следующую картину. Свою службу у немцев они обычно начинали в каком-либо полицейском охранном батальоне. Потом здесь появлялся офицер СС который строил этих полицаев, обходил строй и тыкал пальцем — выйди ты, ты и ты. Так эти люди оказывались зачисленными в зондеркоманду. То есть, их просто ставили перед фактом службы в карательном подразделении! При этом их прямо предупредили — не будете убивать и сжигать, то будете уничтожены сами. Вот так и вязали бывших полицаев кровью. Кстати, впервые это произошло именно именно в Борках, у Адамовича процедура описана очень красочно.
Дмитрий Жуков: — Надо сказать, что так было не только у Дирлевангера, но и в других аналогичных карательных подразделениях. К примеру в печально известной на юге нашей страны зондеркоманде 10 «а», оставившей страшный след на Кубани и на Дону. Там карателей вербовали примерно также. Не думаю, что эти люди изначально собирались стать палачами. Некоторые видимо надеялись, что буду бороться с ненавистным большевизмом в открытом бою, но в итоге пришлось стать убийцами своего народа. Просто обстоятельства их жизни сложились именно так, а не иначе.
— А были из этого подразделения перебежчики к партизанам?
Иван Ковтун: — Были. К примеру, к партизанам однажды ушёл командир «украинской» роты И.Н. Мельниченко. Бежали даже немцы. Так, в 1943 году в лес ушла группа из четырёх немецких коммунистов, которые специально из концлагеря завербовались служить в подразделение, чтобы при первом же удобном случае уйти к советским единомышленникам. А в 1944 году, уже на территории Словакии, из соединения к партизанам рвануло сразу 50 человек...
В подразделении Дирлевангера идейно-твёрдые эсэсовцы были большой редкостью. Можно сказать, это была сводная бригада, собранная из разного рода сомнительных личностей, включая самого командира, который сам никогда не был образцовым нацистом. Лишь его личный авторитет удерживал в повиновении солдат. Он умело держал своих бойцов в страхе — был волен их казнить и миловать по своему усмотрению. Кто-то поддавался такому давлению, а кто-то только делал вид, чтобы при первом же удобном случае совершить побег.
— В своей книге вы широко используете зарубежную литературу, повествующую о бригаде Дирлевангера. Как бы вы её оценили?
Дмитрий Жуков: — В основном это добротная историческая литература, где приводится масса интересных фактов и документов. За исключением одного нюанса. Зарубежных историков, как правило, мало интересует то, что зондеркоманда творила в СССР. В их работах вы даже часто не найдёте названий населённых пунктов, уничтоженных карателями, вроде Хатыни. Для них, видимо, эта тема не настолько актуально, как для нас. Поэтому одной из наших задач и было во всех подробностях показать карательные акции именно на нашей земле.
— Почему для них зверства в нашей стране не актуальны?
Дмитрий Жуков: — Наверное потому, что это происходило не на их земле. Случись подобные зверства где-нибудь в Британии или во Франции, отношение западных историков, возможно, было бы не столь нейтральным. Вообще западная историография, особенно англо-саксонская, стремится не давать тех или иных оценок. Обычно тамошние историки выдают сумму неких фактов, а читатель должен сам всё оценить и прийти к собственным выводам. К такой позиции можно отнестись критически, но что-то в этом есть — читающий человек мыслит самостоятельно, без навязывания со стороны автора.
— Всё это, конечно, так. Но всё же не для поднятой вами теме. Думаю, в нашей стране к ней ещё долго будет сложно подступаться с нейтральным спокойствием... Скажите, а на Западе после войны были попытки хоть как-то оправдать Дирлевангера и его людей?
Дмитрий Жуков: — Нет, Дирлевангер был героем лишь у откровенных правых маргиналов и то очень недолго. К примеру, однажды появилась рок-группа под названием «Дирлевангер», но спустя какое-то время группа была вынуждена сменить название.
— Если бы он остался в живых, мог бы он найти своё место на полях уже холодной войны? Ведь немало бывших нацистов стали служить западным демократиям в борьбе с Советским Союзом.
Иван Ковтун: — Да, американцы после войны действительно выпустили из тюрем много военных преступников в надежде на то, что эти люди станут помогать им в противостоянии с коммунизмом. Яркий пример — судьба покровителя Дирлевангера Готтлоба Бергера. После войны его приговорили к 25 годам заключения, но вышел из тюрьмы он уже спустя три года — в 1951 году. Тут, на мой взгляд, сыграло два фактора. Во-первых, досрочному освобождению поспособствовали американцы. В конце войны Бергер в СС курировал вопросы, связанные с военнопленными западных держав. За хорошее отношение к этим пленным его и освободили. Во-вторых, у Бергера были могущественные покровители из известной фирмы «Бош», которые сделали всё для его выхода из мест заключения.
Впрочем, натуру Бергера это освобождение не изменило. Он успешно прошёл процедуру денацификации, работал журналистом в одной из газет города Штутгарта. Но связался с неонацистами, лишился работы и был вынужден уехать в сельскую глушь, где и скончался 5 января 1975 года. Хотя ему, можно сказать, ещё повезло: другому начальнику Дирлевангера — фон дем Баху — выкрутиться не удалось. В 1962 году его приговорили к пожизненному заключению. Почему так? Бах, после Нюрнберга, отсидев несколько лет, в 1950 году вышел на свободу, и выполнял общественные работы. В следующий раз его взяли под стражу в 1958 г., после чего из тюрьмы уже не выпускали, а в 1962 году приговорили к пожизненному) — он провёл в тюрьме всю свою оставшуюся жизнь.
Думаю, что судьба Дирлевангера была бы гораздо хуже. Слишком он был одиозен, слишком страшный и кровавый след он после себя оставил. Его наверняка ждала бы смертная казнь.
— По данным современных историков, Дирлевангер всё же сполна получил то, что заслужил — его летом 1945 года насмерть забили военнослужащие французской армии, поляки по национальности, которые таким вот образом отомстили ему за зверства, которые его особый полк СС учинил в восставшей в 1944 году Варшаве. Это сведения достоверны?
Дмитрий Жуков: — Конечно. По поводу гибели Дирлевангера на самом деле возникало много слухов и домыслов. Его даже кто-то якобы видел уже в 50-ые годы. Поэтому в в ноябре 1960 года была проведена эксгумация трупа, которая окончательно подтвердила факт смерти этого человека.
— Тем не менее, вокруг него долго ходило много легенд. Советская пресса писала, что Дирлевангер не без помощи англо-американцев остался жив, уехал в Аргентину, где живёт в полном спокойствии и достатке. А западные СМИ, наоборот, утверждали, что он стал чуть ли не коммунистом, принял ислам и служит инструктором в армии египетского президента-социалиста Гамаля Насера... Как вы думаете, откуда брались все эти легенды?
Дмитрий Жуков: — Обычный пиар времён холодной войны, не более того. Точно также враждующие стороны пытались «навесить» друг на друга тайное сотрудничество с шефом гестапо Генрихом Мюллером, которого «видели» то в США, то в Советском Союзе. И Мюллер, и Дирлевангер были фигуры настолько одиозные для мировой общественности, что их, даже после доказанной смерти, пытались использовать для дискредитации противной стороны.
— Как после войны сложилась судьба солдат Дирлевангера?
Иван Ковтун: — По-разному. Один немецкий коммунист, служивший в подразделении, даже сделал успешную политическую карьеру в ГДР. Но в основном они прожили тихую, незаметную жизнь. Очень боялись ответственности, потому молчали и старались лишний раз себя не афишировать. Историку Михаэлису удалось взять интервью у одного из таких бывших солдат — это интервью мы не раз цитируем в своей книге. Но даже спустя много лет после войны этот человек так и не назвал своего имени, предпочтя анонимность.
Дмитрий Жуков: — Более печальная судьба постигла бывших коллаборационистов, служивших в зондеркоманде. Сразу после войны при МГБ СССР была образована специальная следственная группа, расследовавшая деятельность карателей. Было собрано 72 тома уголовного дела. Практически всех коллаборационистов, живших на территории СССР, нашли и осудили в 1961 году на специальном судебном процессе. Их приговорили к смертной казни.
— А немецких солдат наши привлекали?
Иван Ковтун: — Нет. Советский Союз пытался добиться выдачи или хотя бы суда на территории ФРГ некоторых немецких карателей, но безуспешно. На одном из судебных процессов над бывшими нацистами в Германии однажды возникла тема Хатыни. Туда даже ездили наши свидетели. Но и этот процесс фактически ничем не закончился — судьи не нашли конкретных улик против подсудимых... Что поделать, всё это были явные издержки холодной войны.
Дмитрий Жуков: — Кроме того, в самой Германии побыстрее хотели забыть Вторую мировую войну. По психологии немцев она нанесла очень сильный и весьма болезненный удар.
— И последний вопрос. Возвращаясь к начатому разговору — всё же был ли Дирлевангер типичным продуктом нацистской Германии?
Дмитрий Жуков: — Вряд ли. Говорю это вовсе не в оправдание нацизма. Просто его уголовные наклонности сложились ещё до прихода нацистов к власти. Наверняка он так и сидел бы по тюрьмам и лагерям, даже при Гитлере, если бы не начавшаяся Вторая мировая война, когда СС понадобились услуги таких вот деятелей.
Мне кажется, роковую для него роль сыграла Первая мировая война. Ведь обратите внимание, что он вовсе не собрался становиться военным, в юности хотел учиться на коммерсанта. Но грянула война, которая навсегда искалечила его судьбу и психику, выявила не только его выдающиеся боевые качества, но и страшные наклонности.
— То есть, его отчасти можно смело отнести к так называемому потерянному поколению, которое описал в своих книгах Ремарк?
Иван Ковтун: — Да, наверное это именно так...
Подготовил Вадим Андрюхин, главный редактор