[1]Армия всегда играла большую роль в российской истории. Именно благодаря ей мы на протяжении веков сумели не только отразить опасные вражеские нашествия, но и существенно раздвинуть границы державы. Статистика свидетельствует — свыше половины нынешних российских земель вошли в состав государства как раз в результате тяжёлых кровопролитных войн.
Однако историческое значение армии не ограничивалось одними военными функциями.
В разное время она являлась важнейшим политическим фактором внутренней русской жизни. И как правило, армию на такие деяния всегда толкали политические деятели...
Царь и царица
Регулярная армия в России — в нынешнем понятии этого слова — появилась, как известно, во времена Петра Первого. Этот царь сделал для страны немало хороших и нужных дел. Но были у него и существенные, можно даже сказать, роковые промахи. В частности, чтобы сделать русской царицей одну немецкую вертихвостку, Пётр фактически ликвидировал существовавший до него закон о престолонаследии, жёстко оговаривавший условия для претендентов российского трона — наследование только по мужской линии, только от законной супруги, которая обязательно должна быть православного вероисповедания и т.д.
Условий было много, и все они были необходимы для избежания спора между потенциальными наследниками, находящимися в родственных отношениях. А такие споры, как мы знаем из мировой истории, нередко заканчивались кровавыми смутами.
Так вот, Пётр из-за своей любовной страсти не только отменил этот закон, не только женился на сомнительной особе, дав ей имя Екатерины Первой, но и казнил царевича Алексея, сына своей законной супруги...
Последствия для России были ужасными — ведь понятно, что если нет никакого закона, то его тут же заменяет произвол, обычно основанный на грубой силе. Весь XVIII век царский трон переходил из одних рук в другие, причём некоторые из вошедших на престол — вроде императрицы Анны Иоанновны — не имели на то никакого, даже морального права! Но им всегда удавалось побеждать, так как в своих устремлениях они опирались на армейские гвардейские полки — Семёновский, Измайловский, Преображенский...
Словом, тот, кто привлекал к себе гвардию, всегда оказывался в выигрыше: достаточно было дать сигнал, как гвардейцы за обещания роскошной жизни и денежных подачек шли во дворец и решали проблемы в пользу своего кумира.
Дело дошло до того, что правители... стали бояться своих гвардейцев, смены их настроений и капризов. А те в свою очередь почувствовали себя вершителями судеб империи, её подлинными хозяевами.
Это сильно развратило гвардию, её солдаты всё чаще и чаще стали попадать в тогдашние сводки различных криминальных происшествий — разбои на большой дороге, вымогательства, убийства невинных людей. И всё это им обычно сходило с рук, ибо мало кто хотел связываться с теми, кто реально контролировал русский трон. При этом военным делом гвардия заниматься решительно не желала, на войну гвардейцев было не загнать: они желали «защищать» Родину исключительно в великосветских салонах и в петербургских кабаках.
Таким образом, гвардия из армейской элиты по сути превратилась в замкнутую касту узурпаторов власти, чьи причуды и роскошная жизнь с каждым годом всё дороже и дороже обходились нашей стране...
Только спустя сто лет после Петра император Павел Первый вернул России строгий закон о престолонаследии, тем самым наконец-то упорядочив передачу власти. А его сын Николай Первый окончательно покончил с гвардейским произволом. Последний бунт гвардии, более известный как «восстание декабристов», произошёл 25-го декабря 1825 года, когда гвардейские командиры решили поиграть в либерально-демократических вождей.
Николай не только предельно жёстко подавил это последнее выступление гвардии, но также сделал всё для того, чтобы вообще увести всю армию подальше от политики. Отныне категорически запрещалась любая политическая пропаганда, офицерам не позволялось интересоваться никакими общественными теориями. Во главу угла была поставлена лишь идея защиты Отечества от внешнего врага.
Белое движение
Такое положение дел сохранялось вплоть до революции 1917 года, когда армия снова вмешалась в политику...
Сейчас много спорят о том, что из себя представляла белая гвардия, ставшая на пути большевиков в споре за власть. Одни причисляют её к монархистам, другие к конституционным приверженцам, третьи к некоему военно-либеральному течению. На самом же деле, если вдуматься серьёзно, белое движение было самым настоящим бунтом отчаявшегося русского офицерства без какой-либо видимой политической окраски (только размытое патриотическое понятие «Россия единая и неделимая»).
И действительно, армия поначалу нейтрально отнеслась к свержению монархии и к другим революционным преобразованиям, случившимся в России. Но потом стала огрызаться. А огрызаться было из-за чего — революционные демократы (кстати, задолго до большевиков, ещё в марте 1917 года) отменили воинский устав, запретили ношение погон, нижним чинам разрешили разговаривать с начальством на равных и не исполнять их приказания, если они выглядели «контрреволюционными». И вообще, в армию усиленно внедрялись «свобода, равенство и братство», которые должны были из солдат и офицеров слепить некую единую массу бойцов «революционной России».
Понятно, что ни к чему хорошему такие преобразования привести не могли. Офицеров и генералов возмущал не только тот факт, что эти новшества стали повально разлагать рядовой состав и стремительно разваливать армию, но и то, что за борт были фактически вышвырнуты все былые офицерские заслуги. А ведь многим из них продвижение по службе давалось ох как не легко!
Возьмём, к примеру, самых видных вождей белого движения: генерал Лавр Корнилов — выходец из простых казаков; генерал Михаил Алексеев — сын крепостного крестьянина, прошедший путь от рядового солдата до начальника Штаба Верховного командующего в годы Первой мировой войны; генерал Антон Деникин — сын обычного армейского капитана (родившегося, кстати, в семье крепостных крестьян); генерал Владимир Каппель — мелкопоместный дворянин, давно уже не имевший собственного имения и живший до революции исключительно на офицерское денежное довольствие.
Можно представить себе, чего им стоило продвижение по службе в такой строго иерархической стране, как Российская империя, где вся власть и влияние принадлежали исключительно знатным дворянским родам и фамилиям! Эти люди по жизни могли рассчитывать только на свой ум и профессионализм! И когда к ним явились какие-то непонятные «революционные товарищи» и потребовали уравнять себя с солдатской массой, призвав к фактическому отказу от своей предыдущей заслуженной жизни и нелёгкой карьеры...
Вот этого господа офицеры терпеть не стали!
Целых четыре года они яростно, с отчаянием обречённых сопротивлялись революционерам всех мастей и оттенков, целых четыре года шла страшная Гражданская война, унесшая жизни нескольких миллионов людей. Да, белые в силу своей политической неопределённости и даже безыдейности проиграли. Но их победители, большевики, сделали для себя правильный вывод: а) любая армия держится на строгом разделении между бойцами и командирами; б) для безопасности страны и власти надо держать армию вне политики и не давать ей даже малейшего повода в эту политику вмешиваться.
Все советские руководители старались следовать этим правилам.
Генералы печальной карьеры
Политические процессы, связанные с крушением Советского Союза, вновь стали политизировать армию. Первым дал толчок последний лидер КПСС Михаил Горбачёв.
Не в силах справиться политическими методами с очагами напряжённости, которые как грибы стали возникать то в одной, то в другой точке СССР, он стал прибегать к помощи армии. При этом вёл себя крайне подло! Каждый раз после очередного вмешательства военных в те или иные события — в Прибалтике, в Грузии, в Нагорном Карабахе — он обычно валил ответственность за случившееся кровопролитие исключительно на сами вооружённые силы, которые якобы действовали... вопреки его указаниям. В армии стала расти ненависть к Горбачёву!
Наверное, именно поэтому военные промолчали, когда в декабре 91-го года рухнул Советский Союз — никто не захотел защищать власть слишком хитроумного генсека. Впрочем, преемник Горбачёва, президент России, оказался ничуть не лучше...
В 1993 году Борис Ельцин буквально уломал российских генералов пойти на расстрел Верховного Совета России, решившего оспорить власть президента. Это едва не сослужило дурную службу самому Ельцину.
Военные поняли, что могут по-своему влиять на власть, при этом не спрашивая мнения самой власти. Один за другим на политическом поприще страны стали возникать разные генералы, вроде Александра Лебедя или Альберта Макашова, которые говорили о том, что только они могут спасти страну...
Информацию об этом можно найти в мемуарах Анатолия Куликова, возглавлявшего при Ельцине Министерство внутренних дел. Куликов в своих воспоминаниях говорит о двух практически неизвестных попытках свергнуть законную на тот момент российскую власть. Первая попытка якобы была предпринята летом 1996 года тогдашним секретарём Совета Безопасности генералом Александром Лебедем, имевшим честолюбивые планы возглавить страну.
Тогда президент Борис Ельцин, едва одержав победу на президентских выборах, с тяжёлой сердечной болезнью свалился в больницу, не выдержав темпов выборной гонки. Лебедь решил воспользоваться моментом, дабы сосредоточить власть в своих руках. Для этого ему понадобилось заручиться поддержкой глав силовых ведомств.
По словам Куликова, и он, и министр обороны Игорь Родионов имели с секретарём Совбеза продолжительные беседы, на которых им прямо говорилось о том, что России нужен новый лидер, что больной Ельцин уже не может нормально править государством, что пора наводить порядок и т.д.
Однако министры не вняли этим, более чем прозрачным пожеланиям Александра Ивановича. А когда Лебедь напрямую предложил им создать некий «Российский легион», новое воинское подразделение, подчиняющееся исключительно Совету Безопасности, министры ответили решительным отказом.
Через некоторое время Лебедь разработал хитрый законопроект, согласно которому все силовые ведомства должны быть переподчинены ему лично (согласно Конституции РФ, они подчиняются президенту России). По этому поводу между Куликовым и Лебедем на заседании кабинета министров возникла перепалка. За Куликова вступился премьер Виктор Черномырдин:
"Черномырдин с ходу меня поддерживает: «Александр Иванович, но Куликов прав! Он подчиняется Верховному главнокомандующему». Лебедь закурил, чего раньше себе не позволял: премьер-министр на дух не переносит табачного дыма… И в этом тоже вызов. Лицо у Лебедя багровое. Уже нависает над столом и громогласно рычит: «А что я вам, х… собачий?».
После такой фразы все вроде как впали в оцепенение: такого ещё не бывало!.
После этого Лебедь притих, а очень скоро Ельцин пришёл в себя и приступил к работе. Одним из первых распоряжений главы государства стала отставка Лебедя, случившаяся осенью 1996 года. После этого Александр Иванович отправился в фактическое политическое небытие...
Выстрелы на генеральской даче
А вот следующий заговор, по словам Куликова, носил для Ельцина куда более опасный характер И связан он с именем героя первой чеченской войны, генерал-лейтенанта российской армии Льва Яковлевича Рохлина.
Произошло это в 1998 году, когда Рохлин, будучи депутатом Государственной Думы, вступил в жёсткую конфронтацию с Кремлём, не хотевшим решать насущные проблемы обнищавшей и разваливавшейся буквально на глазах армии. Он создал движение «В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки», которое открыто обвинило Кремль в развале страны, в капитуляции перед чеченскими сепаратистами, в ухудшении обороноспособности державы, в бедственном положении наших солдат и офицеров, в их полной правовой и социальной незащищённости, в многомесячной задержке заработной платы военным...
В те летние дни 1998 года Рохлин приехал к Куликову на дачу.
"Сразу бросилось в глаза, что Рохлин несколько возбуждён, как бы наэлектризован. Без всяких вступлений он задал прямой вопрос: «Как вы думаете, если армейские части войдут в Москву, будут ли внутренние войска этому препятствовать?»... В этих словах было нечто такое, что заставило отнестись к ним более чем серьёзно: не тот человек Рохлин, чтобы пугать меня словесной депутатской «пургой»…
Что ж, высказал то, что думал. Я выдержал его тревожный взгляд и ответил твёрдо:
«Лёва, если речь идёт о вооружённом мятеже или о попытке устранения нынешней власти с помощью Вооружённых сил, то скажу тебе прямо – эта идея не имеет никакой перспективы, кроме перспективы гражданской войны. Я уже не говорю о том, что от тебя в этом случае будут зависеть тысячи, а может быть, десятки тысяч человеческих судеб. И я сам – убеждённый противник таких методов, и тебе их использовать не советую».
Как утверждает Куликов, ему с огромным трудом удалось убедить Рохлина не ввязываться в авантюру. А через некоторое время генерал-депутат погиб при очень странных обстоятельствах – он был застрелен на своей даче:
«Трагическая смерть Льва потрясла меня, и не скрою, поначалу я искал причины в политической деятельности генерал-лейтенанта Льва Яковлевича Рохлина и в происках людей, которые могли назвать себя его врагами. Их было у него предостаточно: правдолюбие Льва у многих вызывало ощущение тревоги»...
Насколько же здесь прав бывший министр? Неужели и Рохлин, и Лебедь действительно готовили военный путч? По поводу Лебедя лично у меня есть определённые сомнения.
Ведь он находился буквально «на ножах» с главой МВД по самым разным вопросам. Особенно по поводу войны в Чечне – Куликов стоял на том, что боевиков следует добить любой ценой, а вот Лебедь пошёл на подписание хасавюртовского мира, закончившегося выводом российских войск с территории мятежной республики. Именно в это время между двумя генералами возникла горячая публичная перепалка, в ходе которой оба обвиняли друг друга чуть ли не во всех смертных грехах.
Поэтому не исключено, что через обвинение в попытке переворота бывший министр по-прежнему пытался дискредитировать своего оппонента. Так сказать, через «чёрный пиар», за которым на самом деле ничего не было...
Однако в деле Рохлина всё обстояло гораздо сложнее, ибо слова Куликова находят подтверждение и в других источниках. Так, через год после таинственной гибели генерала в газету «Наша версия» обратился некий Сергей, назвавшийся зятем Рохлина, который сообщил журналистам просто сенсационные сведения:
«Генерала Рохлина убили потому, что он готовил военный переворот и собирался смести эту власть... Мы с генералом были близки. И некоторые свои дела он иногда обсуждал с домочадцами. В основном беседы касались политики, ситуации в России, его политических планов...
Уже 12-го июля 1998 года Лев Яковлевич предполагал уйти в подполье. А через две недели, ориентировочно 25–26 июля, по его словам, готовился переворот. Как раз на это время – середину июля 1998 года – были запланированы крупномасштабные военные учения. А вы сами знаете, как в армии любили и уважали Льва Яковлевича. Несколько дивизий, расквартированных в разных городах России, готовы были выступить по первому же сигналу. Начать предполагалось с Москвы. Вместе с недовольными шахтёрами, которые тогда собирались в столицу, сюда должны были подтянуться и казаки. Ожидалось, что власти предпримут против горняков „крутые“ меры, которые подхлестнут события. Вероятно, произошла утечка информации. И где-то наверху было решено избавиться от мятежного генерала...».
Генерал Рохлин был убит на своей даче 3-го июля 1998 года – его гибель официально объяснили несчастным случаем, якобы генерала из его же пистолета застрелила психически неуравновешенная супруга.
Примечательный факт: спустя буквально месяц после убийства Рохлина, ориентировочно в конце июля–начале августа 1998 года, Борис Ельцин наградил правительственными наградами большую группу офицеров разных силовых ведомств. И на церемонии награждения из уст президента прозвучала показавшаяся многим странной фраза: «Никакие силы не могут сменить власть.». Не есть ли это прямой намёк на неудавшийся путч?
...Мне кажется, несмотря на внешнюю привлекательность лозунгов и призывов Рохлина, хорошо, что тогда этот военный переворот не удался! Всё же армия есть армия — и не её дело править страной и гражданскими людьми. В этой связи вспоминаются слова французского президента Шарля де Голля, сказанные им в конце 50-х годов прошлого века во время страшного политического кризиса Франции, когда страна буквально окунулась в пучину массовых уличных беспорядков. Некоторые политики, поддавшись панике, призывали президента вывести на улицу армию и даже передать ей часть власти, на что де Голль, сам бывший военный, заметил:
«Господа, армия может только стрелять и бомбить. Она этим и будет заниматься, прийдя к власти. Разве это сейчас надо Франции?».
Думаю, что и Российская армия в случае военного путча и прихода к власти повела бы себя подобным образом. Тем не менее политикам надо помнить, что не стоит доводить страну до такого состояния, когда армия начнёт вмешиваться в общественную жизнь страны. В этом главный урок нашей истории.
Игорь Невский, специально для «Посольского приказа»